Чёрная Тень
Шрифт:
Внезапно мне стали понятны манеры Сенейры, ее остроумие — и даже то, что она могла быть такой же резкой и уверенной в себе, как любая аристократка.
— Дипломатия, — сказал я.
Он кивнул.
— Дипломатия. Такая дипломатия, которая может подарить будущее моему народу, но только если… — его улыбка и непринужденность вдруг пропали, проявив печаль и отчаяние. — Пожалуйста, Келлен, найдите того, кто пытается убить мою семью.
Берен умолял меня навестить Тайна вместе с ним, настаивая, что в извивающихся линиях вокруг его глаза может
— Здравствуйте, — прошептал он тихонько и смущенно оглянулся. Кому приятно знакомиться с людьми, когда на тебе одни трусы и ты плаваешь в собственном поту. Берен забеспокоился, что не хватает полотенец, и ушел их искать, а малыш еще больше смутился.
— Я Келлен, — сказал я. — Мы встречались вчера, но ты, наверное, не помнишь. Белкокот — мой домашний питомец, — эти слова доставили мне большое наслаждение, и я даже повторил: — Рейчис — мой домашний белкокот.
— А он здесь? — спросил Тайн.
— Нет, но я приведу его завтра.
Я достал из заплечного мешка тряпичную лошадку, которую мне дала Сенейра. Когда я протянул игрушку Тайну, он взял ее обеими руками и кивнул очень серьезно, словно мы только что заключили сделку, а лошадка была задатком за белкокота.
— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросил я.
Мальчик пожал плечами.
— Мне все время жарко, и я много потею.
Я показал на линии вокруг его глаза:
— Болят?
— Иногда. А еще они извиваются и жгутся.
«О предки! Бедный малыш!» — подумал я.
— А когда болит глаз, ты… ты видишь что-нибудь странное?
Он покачал головой.
— Может, слышишь что-то необычное?
Он снова покачал головой, приподнялся на локтях и прошептал:
— Иногда они слушают.
— Что слушают? Тебя?
— Нет, — он осмотрелся, убедился, что в палате больше никого нет, и сказал: — По-моему, они подслушивают через меня.
— Сейчас тоже?
Он снова покачал головой и потрогал глаз пальцем.
— Только когда жжется. — Его нижняя губа задрожала, и он спросил: — Ты можешь сделать так, чтобы это закончилось? Мне не нравится, когда они подслушивают.
— Конечно, Тайн… — я заколебался, вспомнив, что Сенейра терпеть не могла, когда ей говорили, что все будет хорошо, если это было не так. Много толку было от того, что родители всю жизнь лгали мне про Черную Тень? — Тебе пока надо быть храбрым, Тайн. Я попытаюсь понять, что с тобой происходит, но пока тебе нужно быть храбрым.
Губа у него задрожала еще сильнее, но потом он спросил:
— Как Сенни?
Я кивнул.
— Как она?
— Хорошо, — сказал он.
Я помялся еще несколько минут, не зная, что еще
— Келлен?
— Да?
Он обнял себя руками, и румянец лихорадки проступил у него на лбу и щеках красноватыми пятнами.
— Тебе лучше уйти. По-моему, они снова хотят подслушивать.
— Не обращай на них внимания, Тайн, — сказал я. — Подумай о чем-нибудь другом. Думай о Сенни.
— Тебе лучше уйти, — повторил он. Радужка его глаза начала чернеть, и малыш часто заморгал. А потом прошептал: — Теперь они видят тебя, Келлен.
28
ЧЕЛОВЕК В КАПЮШОНЕ
Когда я вышел из комнаты, слова Тайна продолжали звучать в моей голове. «Теперь они видят тебя, Келлен». Будто демоны, проникавшие в малыша через Черную Тень, как-то особенно интересовались мной.
А я-то гадал, может ли моя жизнь стать еще хуже. Видимо, может.
Я кое-как нашел в лабиринте коридоров лечебницы путь наружу. Мне внезапно стало казаться, словно за мной повсюду следили чьи-то глаза, и я ускорял шаг всякий раз, как из-за своего таланта потеряться в трех соснах сворачивал куда-то не туда. Добравшись до выхода, я едва не сбил с ног какого-то врача и выбежал на прохладный вечерний воздух.
Дыши, сказал я себе. Просто дыши и перестань воображать, будто за тобой гонятся демоны.
Я шел по улице, пересекая проспекты, опоясывавшие Академию, и все еще был не в силах избавиться от странного чувства, что за мной следят.
Дом Сенейры находился в противоположном направлении от центра города, поэтому я большую часть пути проделал по пустынным улицам. Если бы мне кто и попался по дороге, они запросто могли бы оказаться ищейками. Я свернул в первый же проулок, потом еще в один, пока не нашел темную подворотню, куда и нырнул. Через несколько мгновений из-за угла появился человек в плаще с капюшоном, примерно моего роста и телосложения. В руках у него было нечто вроде железного прута дюймов восемнадцати длиной.
— Тебе нужно знать обо мне две вещи, — сказал я, выходя из тени.
Он резко повернулся ко мне и занес оружие над моей головой, явно давая понять, что стоит мне шевельнуться — и он нанесет удар.
За последние несколько месяцев я научился у Фериус тому, что страх — это не порок, а испуг — самоубийство. Поэтому улыбнулся незнакомцу своей лучшей улыбкой.
— Во-первых, в последние несколько месяцев моя жизнь была не сахар.
— А может стать еще хуже, — предупредил мой преследователь — и здорово мне помог. Тогда-то я и понял, что он пытается говорить несвойственным ему басом, а это значило только одно: он почти наверняка не был магом-ищейкой или наемным убийцей.