Черная Топь
Шрифт:
— Лида, иди спать, — только и сказал Лыткарев. Голос его звучал скорее устало, чем гневно.
Лида молча повернулась и пошла в дом. Алекс замер на месте, подумав вдруг, что Лыткарев мог и не разглядеть его в темноте. Тот, вроде бы, подтвердил это предположение — он просто молча стоял на крыльце и курил.
— Молодой человек, — сказал он наконец.
Алекс понял, что прятаться больше нет смысла, и подошел к крыльцу. Окурок, словно метеор, прочертил темноту и рассыпался искрами, ударившись о землю.
— Вы, конечно, считаете себе умнее всех, — спокойно
— Мы просто разговаривали, — ответил Алекс.
— Вас предупредили, — резюмировал Лыткарев и вошел в дом. Хичхайкеру ничего не оставалось, как тоже вернуться в свою комнату.
— У тебя что, понос? — ворчливо приветствовал его Сергей.
— Уже и воздухом подышать нельзя.
— Есть у меня подозрение, что ночной игнатьевский воздух может быть вреден для здоровья.
Алекс улегся на свое покрывало и спустя минуту уже спал. Сергей тоже на сей раз уснул практически мгновенно.
Когда Коржухин открыл глаза, снова было светло. В голове со сна крутилась фраза «Нет бога, кроме Минтяжмаша, и Вторчермет — пророк его!» «Вредно ездить по советским улицам», — подумал Сергей и поднес руку с часами к глазам.
— Алекс, ты в курсе, сколько времени?
— М-м-м… м-м-м?
— Почти десять. Этот Игнатьев — просто какое-то сонное царство. Со школьных времен постольку не дрых.
— Ва уж, — зевнул Алекс. — Я тоже спал, как убитый.
Это заурядное выражение в нынешних обстоятельствах резануло слух Сергея. Он вспомнил собственный сон. На сей раз он плыл на корабле, подозрительно напоминавшем «Титаник». Вокруг клубился густой туман, но вода была прозрачной, и в ней плавали небольшие льдины. Однако не они представляли опасность для корабля. Из глубины медленно всплывали, раскорячившись, раздувшиеся белесые мертвецы. Поднявшись на поверхность, утопленники обретали подвижность, подплывали к кораблю и начинали драть обшивку длинными когтями и грызть зубами. Все на судне, и Сергей в том числе, знали, что им ничего не стоит прогрызть дыру в стальных листах, и капитан велел включить сирену, чтобы отогнать их. Поначалу это сработало, но затем мертвецы вновь осмелели и опять поплыли к кораблю. Тогда пассажиры выстроились вдоль борта и принялись выкрикивать заклинания. Кажется, фразу про Минтяжмаш и Вторчермет крикнул Сергей.
Прежде, чем покинуть комнату — как он надеялся, навсегда — Коржухин оставил на столе еще пять рублей. На сей раз он решил не афишировать отъезд и был только рад, когда по пути к машине им не встретился никто из хозяев.
— Может быть, вода еще и не сошла, — сказал Алекс, забираясь на сиденье.
— А ты не каркай.
— Просто готовлюсь, чтобы не слишком сильно разочаровываться.
Коржухин повернул ключ зажигания. Мотор молчал.
Сергей почувствовал, как холодная волна страха разливается вверх от живота.
«я знал я знал я так и знал»
Он еще раз попробовал завести двигатель — с тем же результатом.
— Проблемы? — поинтересовался Алекс.
Сергей,
— Вообще-то я не специалист по моторам, — сказал Алекс, — но, по-моему, тут не хватает каких-то деталей.
— Каких-то — это мягко сказано, — ответил Сергей, глядя на провода от аккумулятора, которые теперь уже никуда не вели. — Выкрутили все, что могли унести.
— А как же сигнализация? Не сработала?
— Сработала, — Сергей вдруг понял, что означала сирена в его сне. Когда это произошло? Казалось, что сон был совсем недавним, но вряд ли это было так. Наверное, ночью или ранним утром… Впрочем, в этом городе, наверное, такое можно проделать и в полдень, и никто не помешает. Сергей огляделся по сторонам. Улица, как обычно, была пуста. Ему вдруг представилось, что за окнами всех этих домов сейчас стоят игнатьевцы, жадно разглядывая двух растерянных человек возле обездвиженной машины, тычут пальцами, корчатся от беззвучного смеха… и чем больше они смеются, тем больше меняются — пальцы становятся длинными, узловатыми, с кривыми когтями, уши оттопыриваются, меняют форму, обрастают бахромой, хохочущие рты растягиваются, превращаясь в оскаленные пасти…
Сергей сорвался с места и бросился в дом. Он словно спешил поймать гоблинов с поличным, пока те вновь не превратились в людей. Без стука рванув на себя дверь комнаты Лыткарева, Сергей ворвался внутрь.
Хозяин дома сидел за столом, подперев голову руками. Он обернулся, и в его внешнем облике не было ничего необычного.
— Кто это сделал? — рявкнул Сергей.
— Что такое? — нельзя сказать, чтобы в голосе Николая Кондратьевича звучало особое удивление.
— Вы знаете! Ночью у нашей машины выпотрошили двигатель.
— Ну и причем тут я? Обращайтесь в милицию.
— Вы должны были слышать сигнализацию!
— Вы же ее не слышали, — пожал плечами Лыткарев.
— Могу я поговорить с вашей дочерью? — сбавил тон Сергей.
— Она тоже ничего не слышала.
— Откуда вы знаете?
— Она бы мне сказала.
— Николай Кондратьевич, — сказал Сергей уже совсем другим тоном, словно советуясь со старшим другом, — вы действительно думаете, что милиция нам поможет?
— Это маленький городок, — ответил Лыткарев. — Если милиция хочет что-то найти, здесь это трудно спрятать.
— Вчера вы пытались предупредить нас, что мост обрушен, — Сергей решил идти ва-банк.
— Я? — удивление Лыткарева выглядело в лучшем случае на четыре с минусом. — Я вообще об этом не знал. Я говорил, что дорога плохая, не ремонтировали давно, только и всего.
«Ну все, теперь мы точно на подозрении, — подумал Сергей. — Он настучит. Хотя кой черт — теперь, зря, что ли, нам машину раскурочили…»
— Ладно, извините. Мы пойдем в милицию.
Алекс был против этой идеи, говоря, что это означает сунуть голову тигру в пасть, на что Сергей ответил, что они уже находятся у тигра в желудке. После непродолжительной дискуссии в милицию решено было идти вместе.