Черная вдова
Шрифт:
– Когда, милый?
– усмехнулся доцент.
– Ну, хотя бы в третьем, в крайнем случае - в четвертом квартале.
– Успеем ли, - покачал головой Старостин.
– И потом, публикаций у тебя - раз-два и обчелся. Сам понимаешь: уж если идти, то наверняка!
– Публикацию мне в Москве обещали. Около печатного листа. И в записках нашего университета выйдет в мае лист. Это - во!
– провел ладонью над макушкой Глеб, но, видя, что патрон сомневается, хмуро добавил: - По-моему, вы заинтересованы в защите товарища Ярцева не меньше, чем он сам. За два года вы не имеете ни одного кандидата наук из своих подопечных. И потом, срок аспирантуры
Старостин вытер бумажной салфеткой рот и поднялся:
– Ладно.
Телефон не прозвенел, а прошептал на тумбочке возле кровати. Ставя аппарат около себя на ночь, следователь Воеводин убирал громкость почти до конца, чтобы в случае экстренного вызова не поднимать на ноги весь дом. Сам он уже натренировался просыпаться от этого шепота.
– Разбудил?
– раздался в трубке голос оперуполномоченного угрозыска Богданова.
– Разбудил, - тихо ответил Воеводин, засовывая ноги в шлепанцы. Погоди...
С аппаратом в руках он вышел в коридор - шнур был длинный, хватало до кухни - и, плотно притворив дверь, чтобы не слышала жена, устроился на сиденье под вешалкой.
– Ну, здорово!
– сказал следователь уже громче.
– Доброе утро, - с опозданием приветствовал его Богданов.
– Понимаешь, Станислав Петрович, надо встретиться.
– Прямо сейчас?
– Часиков в восемь. Чтоб спокойно обмозговать. А то потом будут дергать.
– Сколько сейчас?
– Семь.
– Лады, - ответил Воеводин.
Расспрашивать оперуполномоченного, чем вызвано его желание увидеться до работы, он не стал - причина, значит, была.
Он прошел на кухню, автоматическим движением включил две конфорки электроплиты. На одну поставил чайник, на другую - сковороду для бесхлопотной яичницы. И тут только увидел на столе лист бумаги с одним словом, написанным большими буквами: "ЕЛКА!!!" - с тремя восклицательными знаками.
– Вот незадача!
– сказал вслух расстроенный Воеводин.
Это было напоминание дочурки, что отец обещал сегодня купить пушистую красавицу к Новому году. Он хотел пойти на елочный базар в восемь часов, к открытию, - это было рядом, за углом, - а потом уже на работу. Елки привозили поздно вечером, торговать начинали утром, и к обеду оставались лишь самые захудалые с несколькими жалкими ветками на макушке.
Звонок Богданова нарушил планы.
С елкой тянуть дальше было нельзя - на календаре 27 декабря.
Ровно в восемь следователь открыл дверь своего кабинета, где за столом коллеги уже восседал капитан Богданов.
– Вот, Алексей Павлович, - сказал следователь, вешая пальто на крючок за шкафом, - был зван и прийдох...
За окном было еще совсем темно из-за туч, плотно заблокировавших небо и принесших такую привычную предновогоднюю оттепель.
– Небось вчера отсыпался весь день?
– спросил Богданов, вертя на столешнице зажигалку, с которой не расставался никогда, хоть и бросал курить время от времени.
– После дежурства свалился как убитый, - признался следователь.
– А потом бегал, искал елку. Все впустую.
– А у меня поспать не получилось. Разделся, лег, да только извертелся весь. Не идет из головы эта кража, и все тут! И еще приказание Копылова... Ты же знаешь генерала - "отыскать и доложить!".
– Что, дело у него на контроле?
– удивился Воеводин.
– Да, короче, вернулся я в управление, потолковал с ребятами, может
– Богданов щелкнул зажигалкой, некоторое время смотрел на длинный язычок синеватого пламени.
– Ну и как?
– Никаких аналогий, - ответил оперуполномоченный.
– Поехал на Большую Бурлацкую, в дом Ярцевых. Поговорил с участковым, дворником. С соседями потерпевших - с первого этажа и на их лестничной площадке. Результат ноль!
– Спасибо!
– отвесил шутовской поклон следователь.
– И ради этого ты вытащил меня на час раньше?
– Терпение, Петрович, терпение, - улыбнулся Богданов.
– Потом я махнул на комбинат химволокна, где работает Ярцева. Хотел уточнить кое-что. Может, она отдавала драгоценности в ремонт ювелиру? Только рот раскрыл, а эта Леночка заявляет: "Знаете, кто украл?" - "Нет", - говорю. А она мне: "Мужчина!" Спрашиваю, откуда ей это известно. И Ярцева поведала такую историю... Оказывается, в день кражи около восьми часов вечера к ней домой позвонила по телефону ее подруга Людмила Колчина. Ей ответил низкий мужской голос. Колчина попросила позвать к телефону Лену, но мужчина сказал, что ее нет. "А Глеб?" Мужчина ответил, что его тоже нет, они на концерте Антонова.
Оперуполномоченный уголовного розыска замолчал, насмешливо глядя на следователя.
– Оригинал этот ворюга, - сказал Воеводин.
– Дает справки знакомым, где находятся хозяева в то время, как он их очищает. Ну а Колчина? спросил недоверчиво следователь.
– Подтвердила?
– Да, да!
– кивнул Богданов.
– Я говорил с ней. Она еще кое-что сообщила. Эта самая Колчина поднималась к Ярцевым около семи часов вечера. Говорит, после работы, не заходя домой, заскочила к Лене, чтобы взять журнал мод. Их не было. Колчина пошла к себе. Она живет в такой же девятиэтажке, только ее дом слева, под углом к ярцевскому. Из квартиры Колчиной, которая находится на седьмом этаже, видны окна Ярцевых. Около восьми Людмила увидела в них свет, позвонила. Тогда и состоялся разговор с любезным похитителем.
– Но она хоть поинтересовалась, с кем говорит?
– Не догадалась.
– Жаль! Интересно, что бы ей ответили...
– Колчина была уверена, что это приятель Ярцевых или родственник.
– А она не заметила из своих окон, сколько человек в квартире Ярцевых?
– Нет, окна были зашторены. Закрутилась, говорит, сына купала, спать укладывала. Потом - телевизор. О журнале мод вспомнила только на следующее утро, на работе. И тут же позвонила Лене. Та ей поплакалась насчет кражи. Ну а Колчина сообщила о звонке... Вот такая, Петрович, история, рассказанная вашему покорному слуге и зафиксированная по всем правилам.
Богданов протянул следователю протокол допроса. Воеводин открыл сейф, достал папку с делом. Протокол допроса Колчиной стал в ней четвертым по счету документом.
– Негусто, - заметил следователь, и было непонятно, к чему относились эти слова, к сообщению оперуполномоченного или к количеству материалов в деле.
– О, человеческая неблагодарность!
– трагически вздохнул капитан, приняв это все-таки на свой счет.
– Смотри: теперь мы знаем, что вор был отлично осведомлен о походе Ярцевых на концерт. Это раз! Он прекрасно знал, что в квартире есть ценности. И немалые! Это два!.. Похитителю было известно, где они лежат. Потому что, по словам Ярцевых, он больше ни к чему не прикасался. Это три!.. Напрашиваются кое-какие выводы. Или вор из числа знакомых семьи Ярцевых, или его кто-то навел.