Черная вдова
Шрифт:
Воеводин вдруг отставил чашку и долго смотрел на капитана напряженным, немигающим взглядом.
– Ты... Ты чего?
– несколько растерялся Жур.
– Идея, Виктор!
– воскликнул следователь.
– А что, если это дело рук самого Глеба?!
– Здрасьте, - нахмурился Виктор Павлович.
– Разве раньше у тебя такой версии не было?
– Не было. Как говорится, хорошая мысля приходит опосля, - засмеялся Станислав Петрович.
– А если серьезно... Понимаешь, кто был тогда для меня Ярцев? Аспирант университета,
– Бывшего, - поправил капитан.
– Это не суть важно, - отмахнулся Воеводин.
– Важно другое: в семье нашего генерала, то есть начальника областного управления, Глеба считали чуть ли не сыном! Подумай сам, мог ли я хоть на секунду предположить? Тем более Копылов вовсю давил. Докладывал ему буквально через день... А теперь что мы знаем? Ярцев картежник. И вообще - темная личность. Если он задумал развестись, то почему бы заодно и не прихватить с собой Леночкины бриллианты, а?
– Интересно было бы посмотреть на Копылова, когда он узнает про своего "сынка"...
– Увы, генерала перевели в другую республику. Министром. Еще в апреле.
– А ты и обрадовался, - улыбнулся Жур.
– Давить стало некому, вот и приостановил?
– Почему обрадовался, - несколько обиженно ответил следователь. Просто исчерпали все возможности. Сам знаешь, как приходится нашему брату: у меня в то время было в производстве семь дел. Семь! И все, помимо ярцевского, арестантские. Да плюс к этому одно дело на контроле в редакции, другое у прокурора, а третье...
– Он махнул рукой.
– Буквально разрывался на части! Приходишь затемно, уходишь затемно... Знай строчи показания. Веришь ли, рука отнималась.
– Верю, - кивнул Виктор Павлович, уже пожалев, что подпустил шпильку.
Жур перелистал папку с делом и нашел место, которое ему надо было прояснить.
– Станислав Петрович, насколько я понял, у Елены Ярцевой похитили гарнитур, доставшийся от бабки?
– Да. В него входили серьги, кулон, браслет и перстень. Вот перстень-то как раз и остался, потому что в тот вечер Елена надела его.
– Но откуда у Ярцевой опять взялся кулон? Вот ее показания, - он протянул следователю открытую папку.
– Поясню, - сказал Воеводин, пробежав глазами текст.
– Этот Скворцов-Шанявский весьма охоч до молодых бабенок. У Елены Ярцевой с ним были отнюдь не платонические отношения. Она ведь жила у него в Москве почти месяц. И как бы в знак признательности Скворцов-Шанявский подарил ей точную копию украденного колье из гарнитура. По словам Ярцевой, его сделал знакомый ювелир Скворцова-Шанявского.
– А для чего нужна Ярцевой копия?
– удивился капитан.
– Елена пуще всего боялась, как бы о пропаже не узнали родители, пояснил Воеводин.
– Представь себе, они и впрямь не заметили, что это копия, когда дочь приехала к ним в кулоне и с перстнем.
– Действительно
– спросил Жур.
– Проверяли?
– Так ведь Елена сказала, что копия, - ответил Воеводин, и капитан почувствовал в его голосе неуверенность. Более того, Станислав Петрович крепко задумался.
– А как насчет Скворцова-Шанявского и его шофера Бухарцева?
– решил уточнить капитан.
– Их алиби установили? Ведь оба тогда находились в Средневолжске.
Этот вопрос поверг следователя в полную растерянность. Оказалось, что алиби фруктово-овощного воротилы проверяли. Скворцов-Шанявский в тот вечер сидел в ресторане с одним из руководителей местного агропрома. А вот водителя его машины - нет.
Было видно, что Воеводину весьма неловко: его, следователя, уличили в грубейших ошибках. И кто - оперуполномоченный угрозыска! Ведь принято считать, что в расследовании всему голова - следователь. А опер, так сказать, глаза, уши, ноги... Выходило, что руки-ноги учат голову.
– Надо проверить подлинность колье, надо, - сказал Воеводин. Перстень вор не унес, так что есть прекрасная возможность сравнить сплав золота, бриллианты и так далее. Пошлю на экспертизу.
– Значит, опять придется возобновлять следствие?
– Сегодня же пойду к шефу, - решительно сказал Воеводин и, как бы найдя подходящее оправдание, добавил: - Здорово, что ты зашел ко мне. Видишь, твое дело пролило свет на мое.
– И наоборот, - поддержал следователя Виктор Павлович.
С бывшей женой Ярцева Еленой капитан Жур встретился у нее дома на Большой Бурлацкой. Это была полная миловидная молодая женщина, не выпускающая изо рта сигарету.
– Ну и травите вы себя, - не удержался от замечания Виктор Павлович. Отчаянно!
– Да я недавно пристрастилась, - не очень охотно смяла сигарету в пепельнице Ярцева.
– С апреля...
"После разрыва с Глебом", - отметил про себя Жур, а вслух посоветовал:
– Бросайте, пока не засосало окончательно. Дальше будет все тяжелее и тяжелее. Поверьте бывшему заядлому курильщику. Представляете, дошел до того, что даже ночью просыпался несколько раз, чтобы посмолить. Загибался уже от кашля! А бросил - словно заново родился, ей-богу!
– И как же вам удалось?
– заинтересовалась Елена.
– Сказать по правде, это заслуга жены, - несколько смущенно ответил Жур и добавил: - Самому тоже, конечно, пришлось волю проявить.
– А y меня воли - увы!
– развела руками Ярцева.
– И заставить некому. Вот если бы эту заразу не продавали совсем...
– Или ввели бы смертную казнь за курение, как когда-то в Англии, улыбнулся Жур.
– Или обрезали носы, как у нас в России при царе Алексее Романове.
– Вот-вот, - засмеялась Елена и прикрыла рукой свой аккуратный симпатичный носик, словно испугавшись за него.
– Бросила бы тут же!