Черная ведьма желает познакомиться
Шрифт:
– Держите и будьте честны. Да будет так.
Скорее всего, Имоджен так испугалась, что приняла бы из моих рук любую посудину, лишь бы ней плескалась вода. Она пила большими глотками, под моим внимательным взглядом,и вряд ли понимала, что прямо сейчас подхватила любимое проклятье бабки Примроуз, а глава клана Нортонов знала толк в пакостях. Бабка не уставала повторять, что худшим проклятьем для людей являлась невозможность соврать . Обезоруживающая честность была беспощадна и рушила жизни, как карточные домики.
– Светлая Богиня, госпожа Имоджен, вы в порядке?
–
– Как я могу быть в порядке, - прохрипела она, - если эта проклятущая жаба встала поперек горла? Гадость редкостная! Прожевала только чтобы вашу провинциалку подразнить . Флинт, у вас отвратительный повар, как раз под стать дому. Вилли говорил, что в Кросфильде есть мыловарня? Вот! Выгоните это усатое недоразумение из кухни и отправьте на мыловарню … - осознав, что все обитатели дома таращатся на нее с немым ужасом, Имоджен, наконец, закрыла рот и с превеликой осторожностью отставила стакан.
– Я отказываюсь это слушать! – взвизгнул Жюль и вылетел вон из столовой. За ним вдогонку бросилась Мэри, неразборчиво причитая на ходу.
Ошарашенная собственным словоблудием гостья с опаской покосилась на линта и пробормотала:
– В смысле, я хотела сказать…
– Ты уже достаточно сказала, - в звенящей тишине процедил Уильям.
Не глядя, он подхватил стакан с проклятой водой и поднес к губам, видимо, хотел запить резкости в адрес бесцеремонной любовницы, готовые сорваться с уст. Не оидавшая, что одним махом сверну шею обоим любвеобильным кроликам и обеспечу себе спокойную ночь, я даже приподнялась на стуле, жадно следя за каждым движением Брента. Помедлив, он, наконец, опрокинул в себя остатки воды. На горле сократился кадык.
Темная Богиня, искренне спасибо!
– Ты теперь меня выставишь за дверь, и я не получу то бриллиантовое колечко из ювелирной лавки на проспекте? – наконец, выдавила из себя опростоволосившаяся гостья.
– Я бы выставил, но рассчитываю, что ночью мы продолжим то, что начали днем. Не раз, не два, а во всевозможных позах по разу. – Он бросил на меня хмурый взгляд.
– И нам больше не помешают никакие жабы и горячие штучки на высоченных каблуках!
– Что ты сказал?
– дрожащим шепотом переспросила ошарашенная Имоджен.
– Я сказал, что мне необходим, наконец, безудержный перепи… - Тут он осекся, поражая нечеловеческой выдержкой, ведь по собственному опыту мне было известно, как сложно противиться проклятьем честностью. Если уж задали вопрос,то воздержаться от прямолинейного ответа практически невозможно.
Уильям сал зубы (подозреваю, что и язык до крови прикусил), со злостью швырнул на стол салфетку и поднялся из-за стола. Он больше не вымолвил ни слова, скорее всего, боясь выложить еще какую-нибудь возмутительную правду. Подозреваю, что у него имелось немало тайных мыслей, озвучивать какие не решился бы даже последний кретин.
– Как ты смеешь уходить, когда я решила перевеpнуть тебе на штаны салатницу и вылить на голову графин с водой? – взвизгнула Имоджен. – Ты, правда, не хочешь подарить мне кольцо?
Даже в стуке каблуков,
– Что это было? – уточнил Флинт, глядя на меня.
– Понятия не имею, - отозвалась я, чувствуя себя пусть и голодной, но ужасно довольной.
Жаль, что проклятье на воде, в отличие от чар, переданных через красное вино, держалось ровно до первого сна. Если мне очень сильно повезет,то ночью любовники станут ссориться, как припадочные, и не успеют прикорнуть даже на минуточку, а за завтраком позволят домочадцам ещё разок восхититься бесхитростной откровенностью.
С огромным энтузиазмом дохрумкав салат, я попыталась найти Картера, но из библиотеки он исчез. Зато из-за дивана, обтираясь спиной о подушки и мягко ступая худыми длинными лапами, вышла лупоглазая, ушастая и совершенно лысая кошка.
– Дороти?
– не поверила я своим глазам.
– Мяукни, если это ты.
– Мяу!
– пронзительно заявила та, как будто понимала человеческую речь. Голос у Дороти стал под стать внешности – весьма специфический.
– Темная богиня… - прошептала я, присаживаясь на корточки,и присматриваясь к уродливому существу с тонким хвостом. – Ты даже жабой выглядела лучше…
Она купилась на протянутую руку, потыкалась в ладонь холодным носом, принюхиваясь к аромату еды, и я ловко схватила взбалмошную невесту в oхапку. днако свободолюбие Дороти явно обострилось . Кошка заорала дурным голосом, вцепилась когтями мне в рукав и попыталась вырваться.
– Не переживай, деточка, – ворковала я, покрепче прижимая теплую и неожиданно приятную на ощупь беглянку к груди, – если обещаешь не гадить в ридикюле, то я выделю тебе целый карман и возьму завтра посмотреть на церковь…
Толкнув дверь в свои покои, я обнаружила пьяного в зюзю Картера. В обнимку с банкой из-под жабы он сидел в кресле и, шмыгая носом, читал томик «Уход за земноводными и хладнокровными».
– Картер, не постесняюсь спросить, что ты делаешь в моей спальне?
н поднял на меня туманные, красные то ли от алкоголя, то ли от слез глаза и произнес:
– Послушай, как тут замечательно написали про лягушек… - Парень принялся водить пальцем по странице, выискивая нужный абзац. – «Тот, кто содержал дома эти животных, надолго запомнит их скрoмное обаяние, кроткий нрав и неприхотливость». Слышала, как трогательно?
н всплакнул в ладонь, вытер текущий нос и просипел:
– Моя Дотти была именно такой! Скромной и неприхотливой, а теперь ее превратили в еду! Видела?!
Картер в ярости затряс банкой. Наконец, мне удалось разглядеть, что внутри болталась поджаренная жабья тушка. Конечно! Бедняга не догадывался, что днем невеста вернулась из ванной будущего деверя чистенькая, пахнущая лавандовым щелоком и со всеми заново отращенными конечностями.
Тут, как и следовало ожидать, банка с едой выскользнула из нетвердых рук пьяного страдальца, а злобная версия Дороти, вонзив зубы мне в палец, кувыркнулаcь через голову на пол. Они встретились на ковре, оголодавшая кошка и вылетевшая ей навстречу зажаренная жаба.