Черная ведьма желает познакомиться
Шрифт:
Нежданного гостя развлекали в парадной гостиной на первом этаже. Когда мы с Картером вошли, замявшись в дверях, то по комнате разносился восторженно-нервный голос:
– Господин Брент, у вас потрясающе красивое поместье!
– Благодарю, господин Слотер, - кивнул Флинт и указал на меня: - А вот и ваша сестра.
Молодой человек порывисто оглянулся и вскочил с дивана. Он оказался возраста Картера, нескладный и худой, словно его недокармливали. Резкими движениями гость напоминал неудачника Томми, а лицом так сильно походил на Дороти, что даже незнакомым людям было очевидо их родство.
–
– Ошеломленной, – отодвинулась я.
Меня усадили рядом с дорогим родственником. Пока слуги несли чай, мужчины обсуждали урожай, коров и историю уверовавшего отца Грегори, на что тот важно кивал, но ни одна сволочь не подумала назвать нежданного гостя по имени. А когда принесли чай, то Эбби встала со стула:
– Я разолью.
– Нет! – выпалила я, смерив воспитанницу Флинта многозначительным взглядом. – Разолью я.
– Мне совершенно не хочется пить, – тут же заявил Картер.
– Я тоже воздержусь, - согласился Уильям.
– А я с удовольствием выпью чашечку, – шмыгнул носом брат Дороти и добавил, указав в вазон с выпечкой.
– С печенюшечкой. Так торопился, что даже времени переусить по дороге не нашлось.
Ни одна черная ведьма никогда не упустит случая шепнуть в чашку какую-нибудь гадость! И если Флинт, относившийся к причудам Дороти с завидным терпением, пил обычный чай с пятью чаинками, просочившимися через ситечко, то Эбигейл досталось заклятье мертвого сна, чтобы не храпела, как дикий медведь. И не шевелилась. Короче, походила на мертвую хотя бы одну очь. А пастора Грегори за каждую питу святой воды, выплеснутую мне в лицо, ждало заклятье «пролитого питья».
Смотреть на него, пытавшегося сделать хотя бы крошечный глоток, было сплошным удовольствием. Святoй отец поднес чашку к губам, но забыл открыть рот. Напиток потек по подбородку. Едва бедняга попытался снова отхлебнуть, как пролил чай на рясу. К счастью, никто из Брентов не обратил внимания на некоторую неловкость обычно ужасно неуклюжего святого отца.
– Что же со мной такое?
– пробормотал пастор.
Прелесть, а не проклятье! Помнится, последний человек, проклятый мной подобным образом, измучился за день от жажды и сигаул в реку. Откуда больше не выплыл. Конечно, никто не раcсчитывал на подобный удачный финал для борца с силами зла, но когда он с обиженным видом разглядывал дно опустевшей чашки, до капли пролитой на одежду,то я чувствовала себя полностью отмщенной.
– Отец Грегори, может быть, еще чаю? – не без ехидства уточнила я и скосила глаза на чайник.
– Воздержусь, – отозвался он с чинным видом и незаметно провел ладонью по мокрому одеянию, видимо, ткань неприятно прилипала к животу.
Зато брат Дороти с беспечным видом прихлебывал крепкий чай, заговоренный на непреодолимое желание вернуться восвoяси, с большим аппетитом заедал песочными печеньями и не испытывал никакой потребности собираться в дорогу.
– Дорогой братец,ты меня проведал, убедился, что я жива и здорова, - попыталась я подогнать нерасторопного родственника, - не пора ли закладывать коней?
– Ты подумала об этом же?
–
– моргнула я, кажется, заражаясь недогадливостью гостя.
– О бабочках.
Проблемы с бабочками в животе еще с утра у меня присутствовали, и в библиотеке я занималась активным их уничтожением, но брат Дороти явно имел в виду каких-то других бабочек, никоим образом не сопрягавшихся с конями.
– Господин Флинт, Дотти наверняка упоминала, что я страстный энтомолoг. Знаю, что в вашем поместье обитают редкие тигровые бабочки!
– Тигровые – в смысле, как креветки?
– вежливо уточнил дядюшка, сделавший вид, будто мы каждый вечер обсуждали странные увлечения брата Дороти. Проклятье, да я, вообще, забыла о его существовании.
– Тигровые – в смысле, с леопардовым окрасом, – поправил гость,и в комнате воцарилась звенящая тишина. По всему, абсолютно все (я в том числе) пытались соoбразить, как выглядели крылатые твари.
– Вы заметили их из окна кареты?
– не удержался от шпильки Уильям, с возмутительной иронией следивший за нашими с Картером попытками выкрутиться из затруднительного положения.
– Нет, но я видел много других чудесных вещей, - отозвался гость.
– То есть домой ты не намерен возвращаться?
– прямо спросила я.
– Только, Комарик, отведу тебя к алтарю, как завещала наша маменька.
Гость протянул руку и потрепал меня по щеке, как малого глупого ребенка. Больно, с подвывертом, наверняка, оставив красный след. Ошарашенная я даже не возмутилась, таращилась на будущего шурина Брентов, как баран на новые ворота, и отказывалась верить собственным глазам. Впервые в жизни мне встретился человек, совершенно невосприимчивый к черной магии.
Возможно, он носил хитрый защитный амулет или относился к немногочисленным счастливчикам, с рождения осененным светлой Богиней, но мое проклятье оказалось бы действеннее на покойнике. Другими словами, никогда еще вместе с Картером мы не были так близки к провалу!
– Так почему бы вам не отправиться на пикник?
– тут же сообразил Флинт.
Понятия не имею, что такое за странное светское развлечение «пикник», но прозвучало оно ничуть не лучше, чем шабаш.
– Половите этих ваших креветочных бабочек, - продолжил дядюшка.
– Леопардовых, - хмуро поправил Картер.
– Вообще-то, тигровых, - вздохнул Уильям.
Братья со странным видом переглянулись, видимо, осознав, что обсуждают насекомых, наводнивших луга Кросфильда.
– Пикник! Обожаю проводить время на природе! – от радости захлопала в ладоши Эбигейл.
Точно шабаш на свежем воздухе! При мысли о том, чтобы выйти на улицу из особняка, меня передернуло. Если днем кусалось солнце,то вечером – злющие комары.
– Прикажу Мэри подготовить корзины, - спохватилась воспитанница Флинта и послала мне укоряющий взгляд, точно намекавший, что развлекать братца исключительно моя обязанность: - Дороти, поможешь?
– Собрать корзиы или приказать? – уточнила я.
– Полагаю, Эбби, что наш гость утомился долгой дорогой по жаре, – пришел на помощь Картер. Вместо пикника он, по всей видимости, хотел остаться со мной наедине и узнать, что именно пошло неправильно, раз гость не собирался на прытком жеребце скакать обратно в большой город.