Черная Волна

Сваллоу Джеймс

части сростков, и бурей ворвались в ряды Но

вых Людей. Каждая глотка, которую можно

было перерезать, была перерезана, каждый

вражеский голос, что мог произнести слова

молитвы боли, был заглушен.

Агония уменьшилась, уходила из тела, и

сильные руки поставили Рафена на ноги. Он

пошатывался и дрожал, словно чувствуя свою

собственную плоть как что-то чужеродное, словно она плохо ему подходила.

— Варп возьми эту штуковину, —

прохри

пел он, — кто-нибудь, дайте нож, и я прямо

сейчас вырежу ее из себя!

— Это будет ошибкой, сородич, — Рафен

поднял взгляд на морщинистое, морозно-се

рое лицо, украшенное глубокими, пересекаю

щимися багровыми шрамами, — эти твари

узнают, что ты пытаешься убить их. Прокля

тые штуковины истекут таким мощным ядом, что он испепелит твои сердца.

— Я… я — Рафен, из…

Астартес с бледным лицом кивнул:

— Кровавых Ангелов, да. Мы знаем, кто ты

такой, Сын Сангвиния. Я — Килан из Гвардии

Ворона.

— Рад знакомству, Килан, — Рафен зады

хался, ощущая, как снова начинает контроли

ровать свое тело, — вы услышали мой призыв.

Килан посмотрел на остальную горстку не

опрятных воинов, когда те подтверждали

смерть выживших врагов.

— Ты открыл двери.

— Гораздо больше, чем одну, — молвил

другой Астартес, его голос был тяжелым и

утомленным, — как тебе удалось?

Смуглый воин с жесткой шевелюрой имел

на руке клеймо в виде бычьей головы, что

выдавало в нем брата из Ордена Тауранов.

— Везение, — ответил Рафен, — везение и

милость Императора.

— Аве Император, — ответил Килан, скло

нив голову. Когда он поднял взгляд, на его

губах играла свирепая усмешка:

— Вот что я тебе скажу, брат Рафен, мне

почти вскружило голову… Мы так много раз

пытались сбежать и много раз терпели неуда

чу… А когда двери клеток открылись, многие

из нас отказались выходить.

— Они думали, что это еще одна тошно

творная игра Байла, — произнес Тауран, —

еще один дерьмовый трюк.

— Никаких игр, — подходя ближе, произнес

Тарик, — не в этот раз.

Килан изучил Рафена, глубокие красные

глаза буравили его:

— Те слова, что ты сказал, Кровавый Ангел.

Они пробудили в наших сердцах пламя.

— Я ничего такого не делал, — ответил он,

— я только напомнил вам то, что вы и так уже

знали.

— Да, он сделал это по-своему, — тяжело

дыша, произнес Ветча. В ответ на слова Кос

мического Волка, Килан и остальные сбежав

шие сурово посмотрели на него:

— Почему эти мощи

еще дышат? — проши

пел Тауран. — Он сотрудничал с ними! Он

должен быть хладным трупом!

— А ты попытайся, — прорычал старый ве

теран, — попытайся, если сможешь, карлик!

— Он помог нам, — произнес Тарик, — ан

дрогин пал от его руки.

— В самом деле? — спросил Килан и широ

ко улыбнулся. — Значит, кажется, ты выбрал

подходящий момент, Длинный Клык. Я и не

думал, что когда-либо услышу, что Космиче

ской Волк обладает такой огромной хитро

стью и сдержанностью.

Ветча ухмыльнулся:

— Хе. Ладно. Проживи десяток лет в метал

лической клетке и у тебя появится уйма вре

мени, чтобы найти… более осторожный под

ход.

— Нам нужно двигаться, — сказал Тауран.

Рафен ощущал, что воин были неуверенны, но знал, что скорость намного важнее:

— Упрекать и рассматривать виновность

будем позже. Пожарище догорает. Вскоре

дым рассеется, и стражи вновь будут летать

над клетками. Нельзя, чтобы нас поймали на

открытом пространстве.

— Другие Астартес все еще там, — настаи

вал Тарик, указывая на склон, — мы не можем

никого оставить. Сегодня мы или сожжем это

место дотла, или оно станет нашей могилой.

— Рафен, что скажешь? — Килан повернул

ся к Кровавому Ангелу, но он остался стоять

на месте, словно вслушиваясь в голос, кото

рый был слышим только ему.
–

Рафен? Ты меня слышишь?

+++ ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? +++

Мысленный вопрос вздыбился в телепати

ческой дымке и угас. Церис откинул все окру

жающее, глухой рокот двигателей “Неймоса”, качку и наклон палубы субмарины, так как та

поднималась из океана, болтовню и передви

жение сервиторов у контрольных постов. Он

смутно осознавал, что другие рядом, Крова

вые Ангелы и Расчленители последний раз

проверяли свое вооружение перед предстоя

щей битвой. В момент спокойного размышле

ния кодиций уже подготовил себя, он нашел

пустую каюту экипажа, где окропил свою си

ловую булаву толикой освященного масла, благословленного лично верховным капелла

ном Аргастом. Оружие висело у бедра, гото

вое к использованию, болт-пистолет, долж

ным образом вычищенный и заново скреп

ленный свежими печатями чистоты, покоил

ся в кобуре. Церис стоял на одном колене, склонив голову и положив шлем у ног. Мягкое