Черная жемчужина императора
Шрифт:
– Простите ради бога, Альбина Романовна, опоздал. Пробки! Еле добрался.
Частная практика позволила ему поменять служебную машину на собственную, которую он водил сам. От коньяка Лавринский отказался.
– За рулем!
– добродушно улыбнулся он.
– Побалуйте лучше чайком и шоколадными конфетами. Я ведь курить бросил, сменил табачный дым на сласти. Врачи запугали! Легкие, говорят, не выдерживают нагрузки: я в прошлую зиму дважды переболел пневмонией.
За чаем Альбина молчала, а Лавринский не торопился делать то, ради чего его пригласила сюда эта роскошная, дивная женщина. Вряд ли его слова доставят ей удовольствие. Однако тянуть до бесконечности он не сможет: приступать все же придется. При той должности, которую он занимал, Игорь Петрович не растерял присущую ему деликатность. Бывший прокурор начал издалека.
– Я знаю, чего вы
– И прошу принять сказанное, как набор предположений и догадок, а не как реальные факты. В случае с господином Ростовцевым ничего доказано не было… собственно, уголовного дела как такового даже не заводили. По вашей просьбе я расспросил человека, который тогда занимался выяснением некоторых обстоятельств… разумеется, это строго между нами.
Госпожа Эрман кивнула.
– Итак, слушайте. Восемнадцать лет назад против некого Бориса Засекина пытались возбудить уголовное дело по факту нанесения тяжких телесных повреждений своей однокласснице Юлии Коваль. Девушка скончалась в больнице, и Засекину грозил серьезный срок. Ему повезло, что вмешался влиятельный папаша, - как водится, он обратился к высшим милицейским чинам, состряпал психиатрический диагноз, соответствующее заключение, и дело замяли. Родители умершей были убиты горем, да и тягаться со старшим Засекиным не смогли, - отступили. Бог, мол, их накажет, - отца и сына! Как ни странно, эти слова оказались пророческими. Спустя пару лет карьера господина Засекина закончилась самым позорным образом: его обвинили в превышении полномочий, злоупотреблении служебным положением, использовании не по назначению государственных средств и прочих грехах. Пришлось пускать в ход связи, продавать имущество, дабы избежать скандала и огласки. Засекина-старшего лишили привилегий, потихоньку отправили на пенсию, семья уехала за город, и о них вскоре забыли. Но, как выяснилось, не все.
– Имеете в виду Ростовцева?
– нервно спросила Альбина.
– Его, красавца! После смерти Юли Альберт Юрьевич, - тогда еще просто Алек, - казалось, никак не отреагировал на утрату. Он даже на похороны не пришел. Говорят, его видели на кладбище… но в отдалении, - возможно, за него приняли кого-то другого. В общем с тех пор Ростовцев перестал общаться с родителями Юли, перестал говорить о ней с друзьями, - он с головой ушел в учебу, активно участвовал во всех студенческих мероприятиях, вел научный кружок, занимался спортом, а в сторону девушек даже не смотрел. Постепенно история с любовью, ревностью и убийством в десятом классе одной московской школы канула в небытие.
– Но не для Альберта.
Лавринский глотнул чая, поставил чашку на блюдце и задумчиво сплел пальцы в замок.
– Вы правы, - со вздохом признал он.
– Альберт, я думаю, не забывал о том ужасном мгновении ни на секунду. Днем и ночью он был одержим идеей мести, вынашивал свой непростой замысел, сотни, тысячи раз прокручивал в уме каждую деталь хитрого и жестокого плана. Он предусмотрел все, - в том числе и способ остаться безнаказанным. Когда все улеглось, и все забыли о Юле Коваль и Борисе Засекине, на сцену вышел господин Ростовцев. Оказывается, год за годом он не выпускал из виду семью Засекиных: знал, чем они дышат, на что надеются и чем занимаются. Борис, пройдя «курс лечения», нигде не мог устроиться на работу: папины связи оборвались, времена изменились, а добрая фея удачи, благоволившая к Засекиным, отвернулась от них. Вместо солидного особняка опальная семья вынуждена была ютиться в одноэтажном доме из трех комнат, жить скромно, отдыхать на берегу обмелевшей подмосковной речушки, а не на морских пляжах, и вообще… во многом себе отказывать. Так не могло продолжаться. Засекины привыкли к комфортному быту, хозяйству, поставленному на широкую ногу, к деньгам, которые не надо считать и экономить, к хорошей медицине, к высокому общественному положению и решили вернуть себе утраченные позиции. Старший Засекин слишком запятнал свою репутацию, поэтому за дело взялся его единственный сын Борис. На остатки папиных сбережений, которые удалось сохранить, он открыл маленький посреднический кооператив и худо-бедно начал зарабатывать. Папа помогал советами, мама вела бухгалтерию, и семейный бизнес медленно, но стабильно развивался. Откуда ни возьмись, у кооператива появился партнер - некая фирма «Транс-Опт», которая занималась закупками и перепродажей промышленных товаров по всем регионам России. Бизнес стал набирать обороты, партнеры взяли краткосрочный кредит, и тут… произошло непредвиденное: большая партия товара
Зеро слыл темной лошадкой: никто толком не знал, кто он и как ведет свои дела, - но зато ходили слухи о его капиталах, заработанных подпольным игорным бизнесом. Кроме карт и рулетки, Зеро устраивал гладиаторские бои со смертельным исходом, попасть на которые могли только очень богатые люди. Говорят, для боев ему даже привозили с Дальнего Востока диких зверей, с которыми потом должны были сражаться специально обученные «гладиаторы». Подпольные букмекеры принимали фантастические ставки, и прибыли Зеро росли как на дрожжах. Стражи порядка с ног сбились в поисках неуловимого магната игорного бизнеса, но их усилия не увенчались успехом. Осторожный и хитрый Зеро, нюхом чуя охотников, вовремя снимался с места и бесследно растворялся в миллионном городе или за его пределами.
– Что же могло заставить этого человека заинтересоваться каким-то Засекиным?
– удивилась Альбина.
– Тем более предложить ему помощь?
– Странно, правда?
– развел руками Лавринский.
– Подобный поступок привел нас с вами в недоумение. Однако на свете живут разные люди, и некоторые из них ведут себя необъяснимо с точки зрения обывателя. У них существует своя, особая логика и свои, непонятные нам мотивы. Их кривые дорожки петляют, пересекаясь с такими же кривыми дорожками других. Ну да ладно, оставим философию преступного мира и вернемся к нашим баранам…
Так или иначе, Зеро назначил Борису Засекину встречу на одной из заброшенных строек. У того не было выбора, и он ответил согласием. Зеро поставил условие, чтобы Засекин явился на разговор один, - сам же он возьмет с собой двух телохранителей. Дело было летом, цвела и сладко пахла липа, жужжали пчелы, порхали бабочки… а господина Засекина сотрясала неуемная дрожь. Дико озираясь по сторонам, он пробирался между недостроенных зданий, зияющих черными глазницами окон. Зная жутковатую репутацию Зеро, он не осмелился нарушить условие и захватить с собой кого-нибудь для подстраховки. «Что с меня взять-то?
– вероятно, рассудил Засекин.
– Зеро ни шантажировать, ни тем более убивать меня не станет. Денег у меня нет, сам в долгах! А для шантажа нет повода, потому как платить мне нечем». Тут откуда-то сверху раздался возглас:
– Эй!
Засекин вздрогнул, судорожно сглотнул слюну и поднял голову.
– Сюда!
– крикнул невидимка.
– Поднимайся!
Засекин сообразил, что прямо перед ним находится бетонная лестница без перил, которая ведет вверх, с этажа на этаж, и послушно зашагал по замусоренным ступенькам. Он поднялся на самый верх, остановился и увидел на противоположной площадке мужчину в черном костюме и солнцезащитных очках.
– Я дам тебе денег, - просто сказал мужчина.
– Сколько надо?
Засекин опешил, у него дар речи пропал от такой редкостной удачи. Придя в себя, он назвал сумму. Зеро неодобрительно хмыкнул.
– Многовато! Но я согласен, - сказал он.
– Только как ты отдавать станешь? Я ведь благотворительностью не занимаюсь. Знаешь, какой у меня бизнес?
У Засекина, наверное, душа ушла в пятки: он решил, что подпольный делец предлагает ему принять участие в гладиаторских боях, в качестве «живого мяса».
– Я не умею драться!
– севшим от страха голосом прохрипел он.
– Разве?
– не поверил мужчина в очках.
– Я слышал другое. Впрочем, никто не собирается делать из тебя объект для развлечения публики. Ты переоцениваешь себя, парень!
– Да?
– обрадовался Засекин.
– Тогда что я должен сделать?
– Сыграй со мной! Да гляди, не балуй… тут рядом мои ребята, им приказано стрелять без предупреждения.
– З-зачем стрелять? В кого?
– В тебя, ежели струхнешь да назад побежишь.
– Мы т-так не до… д-договаривались, - стуча зубами, выдавил Засекин.