Черная Жемчужина
Шрифт:
Кэйла ехала по городу на своем внедорожнике, скользя взглядом по заполненным людьми улицам, по жилым высоткам и торговым центрам, а перед ее глазами вставала совсем иная, уже немного позабытая, поблекшая картина. Скверна, расползающаяся по окружающему пространству и уродующая яркую весеннюю зелень своей чернотой. Неужели Кэйла и впрямь волею судьбы коснулась тайны, которая волновала миллионы людей по всему миру? Лицом к лицу столкнулась с загадкой, что стало с прежним миром… и каким он был?
В мире Денизе вряд ли существовали огромные центры, изучающие историю ее мира, его прошлое
Архив Креарка представлял собой четырехэтажное прямоугольное здание, изнутри очень сильно напоминающее библиотеку. Ощущение, однако, обманчивое. У рядовых горожан был доступ не ко всем секциям «библиотеки». А за стенами из книг прятались комнаты с реликтами и даже реликвиями, которые изучали исследователи.
Кэйла бесконечно долго бродила среди стеллажей, скользя кончиками пальцев по корешкам книг и не зная, на какой остановиться. Потом впала в другую крайность: набрала сразу дюжину книг, слабо представляя, какая именно сможет ей пригодиться. Беда в том, что полки Архива ломились от научных работ, посвященных Старому миру. Чтобы перечитать их все, не хватит и целой жизни.
Не хватит, пожалуй, даже двух, что имелись в ее распоряжении.
В чем сходилось большинство историков и исследователей, так это в том, что Старый мир во многом был похож на их собственный — или же Новый мир построили по лекалам Старого, что остались на полотне мироздания. Однако Кэйла поймала себя на мысли, что ей не так уж и интересно, каким Старый мир представал в глазах людей Нового мира — во всяком случае, в том, что касалось архитектуры, быта, обычаев и культуры. Все это она видела своими глазами или же могла узнать сама, находясь непосредственно в реальности Денизе.
Куда больше ее интересовала религия — воплощенная в древних текстах и реликвиях вера в Амерей. Да, люди Нового мира знали о ней. Правда, не так много. Кэйле встретились упоминания о «дочерях Амерей», которых еще называли «дочерьми света». А еще — об их «загадочных спутниках», судя по всему, паладинах. Однако в текстах не было и слова о том, что «дочери Амерей» были белыми колдуньями… и что за них, не имеющих права отнимать чужую жизнь, убивали паладины.
В одной книге Кэйла даже обнаружила отрывки из неких старинных фолиантов из мира Денизе. Однако явно не из ее страны — язык, на котором они были написаны, Кэйле оказался незнаком. Она подалась вперед, с неподдельным интересом вглядываясь в непонятные, загадочные слова. Черная жемчужина, кулоном венчающая цепочку, качнулась вперед, и Кэйла инстинктивно сжала ее в руке. Она уже ловила себя на том, что часто делала так, когда нервничала или глубоко уходила в свои мысли. Ощущение символа ее связи с Денизе в руке успокаивало и придавало уверенности.
В тот момент, когда жемчужина коснулась кожи ладони, Кэйла почувствовала… странное. Слова на чужом языке на миг расплылись, а когда зрение прояснилось, быть незнакомыми они перестали. Кэйла ахнула. Конечно, она и прежде догадывалась, что их связь с Денизе — и Старым миром — сохраняется и в ее родной реальности. Но увидеть это воочию — совсем другое.
Оправившись
Что-то внутри вдруг воспротивилось такому положению вещей. Паладины выполняли невероятно важную работу — неблагодарную, можно даже сказать. А им в истории Старого мира достались какие-то жалкие несколько слов: «спутники», «защитники»… и больше ничего.
«Конечно, это просто твое обостренное чувство справедливости, и Джеральд тут совсем ни при чем», — едко произнес внутренний голос.
Голос этот — женский, низковатый, с хриплыми нотками — мог бы принадлежать Денизе. Во всяком случае, отчего-то именно им Кэйла читала строки из ее дневника.
Правда и в том, что разговор с Джеральдом не желал выходить у нее из головы. Они жертвовали всем, чтобы белые колдуньи смогли исполнить волю Амерей. Обрекали себя на лишения и одиночество, обагряя руки кровью, только чтобы душа колдуний оставалась так же бела, незапятнанна.
Поддавшись некоему импульсу, Кэйла поднялась из-за стола и подошла к стойке младшего архивариуса (как гласил бейдж на его груди). Неловкость и стеснительность напомнили о себе — они часто появлялись, если приходилось говорить с незнакомцами и, тем более, обращаться к ним за помощью. Однако Кэйла, перебарывая себя, улыбнулась высокому молодому мужчине за стойкой, облаченному в ладно скроенный серый костюм.
— Извините, я…
А что, собственно, она? Собравшись с духом, Кэйла попробовала еще раз:
— Что делать, если я нашла в одной из книг некую… м-м-м… неточность?
И только договорив фразу до конца, она поняла, как смешно и нелепо та звучит. Архивариус явно разделял ее мнение. Его правая бровь взлетела вверх, уголок рта иронично изогнулся. Окинув Кэйлу взглядом с ног до головы, он насмешливо спросил:
— А откуда вам известно, что эта информация… м-м-м… неточна?
«Он намеренно повторил мою интонацию?!»
Кэйла не дала смущению целиком и полностью завладеть ею, хотя щеки уже пылали. «Там, за завесой реальности ты — подающая надежды ученица колдуньи. Ты помогаешь людям и заслуживаешь уважения с их стороны. В том числе и со стороны этого напыщенного индюка в сером».
Она вскинула подбородок повыше, чтобы придать горделивости вынужденному взгляду снизу вверх. Размеренным тоном, подражая «внутреннему голосу Денизе» в своей голове, произнесла:
— Я не собираюсь раскрывать свои источники.
— Мисс, — не скрывая пренебрежения, протянул архивариус. — Боюсь, это напрасная трата времени.
Взгляд Кэйлы скользнул вправо. На стене рядом со стойкой в красочных буклетах описывалась вся история Архива. Там же содержалась информация о приеме реликтов от «независимых искателей».
— Я — независимый искатель. И в мои руки попала информация, которая заслуживает рассмотрения.
Кэйла намеренно говорила более мудрено, как подростки обычно не говорят, надеясь обмануть бдительность архивариуса. Не вышло.