Черная Жемчужина
Шрифт:
Кэйла едва дождалась вечера. Ее неудержимо тянуло в мир-сновидение, и дело было не только в грядущей встрече с Джеральдом. Сила белой колдуньи просыпалась в ней, и это чувство пьянило.
Пробуждение, правда, вышло не из приятных. Кости ломило, словно от жуткой простуды. Когда Кэйла резко поднялась, потемнело в глазах. Счастье, что с ней была сумка с колдовскими атрибутами. Она неуклюже приготовила свежее зелье исцеления, наверняка наделав целую кучу ошибок, однако от нескольких глотков и впрямь стало немного легче.
Джеральд
— Я же говорил, что фривольное обращение с магией крови чревато последствиями.
— Но мы же поймали азему!
Паладин неодобрительно покачал головой.
— Просто пообещай, что впредь будешь осторожнее.
Он искренне заботился о ней, и все же… Тот момент, когда Кэйла находилась в его объятиях, был особенным… Для нее — но не для него. Как бы она ни хотела, между ними ничего не изменилось, и это сбивало с толку. Во время путешествия Кэйла не раз ловила на себе его взгляд. А порой видела в нем что-то такое… нечто большее, чем обычная заинтересованность. Глубже, сильнее. Но что, если ей это только казалось? Ведь Джеральд не предпринимал никаких попыток сблизиться с ней.
Привал закончился, пора было отправляться в обратный путь до Венге. Джеральд помог Кэйле забраться на Сумрака, верного коня Денизе. Случайно скользнул рукой по обнаженному плечу, и кожа в этом месте запылала.
Сумрак и Леди бодрой рысью неслись вперед, и их бока почти соприкасались.
— Джеральд…
— Да? — Он чуть обернулся к ней.
— Я пытаюсь понять… Ты уже несколько лет находишься рядом со мной, сопровождаешь меня, куда бы я ни отправилась.
Джеральд чуть озадаченно нахмурился, явно не понимая, куда она клонит.
— Неужели ты не хотел бы пойти своей дорогой? Следовать своим собственным путем? — тщательно подбирая слова, спросила Кэйла.
— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя?
Его голос был спокоен, но под слоем сдержанности она чувствовала обжигающий лед.
— Боже, нет, как ты мог такое подумать? — воскликнула Кэйла. — Я лишь хотела сказать… Ты посвятил всю свою жизнь тому, чтобы защищать меня. Но неужели ты никогда не мечтал об обычной жизни? Не хотел, чтобы тебя кто-то ждал дома?
— Моя судьба — бесконечная дорога, — глухо произнес Джеральд.
Взгляд его, подернутый задумчивой дымкой, был устремлен куда-то вдаль.
— Но…
— То, о чем ты говоришь — невозможно. Однажды я дал клятву — до конца своей жизни защищать дочерей Амерей. Я выбрал свой путь, когда стал паладином.
Кэйла удивленно вскинула брови.
— Выходит, все паладины обязаны защищать колдуний?
— Белых колдуний, — уточнил Джеральд. — Тех, по чьим венам течет сила Несущей Свет.
Значит, паладин — это не прозвище или вычурный титул. Паладин — это судьба, которую избрал боевой маг.
— И сколько лет ты уже сопровождаешь меня?
Он сначала нахмурился, но, вероятно, вспомнив об ее
— Шесть лет. Мне было четырнадцать, когда я присягнул тебе на верность.
— Четырнадцать? — ахнула Кэйла.
Джеральд как-то странно на нее взглянул.
— В этом возрасте, после долгих лет тренировок, паладины начинают следовать своему предназначению — служить белым колдуньям.
Кэйла покачала головой.
— Поэтому тебя называют Белым Паладином?
Джеральд усмехнулся. Странно, но эта усмешка его… взрослила. Кэйла вспоминала знакомых искателей реликтов его возраста, и поражалась, насколько Джеральд был на них не похож. Уравновешенный, уверенный в себе и всегда такой серьезный. Владеющий и магией, и мечом…
— Так нас называют. Паладин — это профессия, жизненный путь и выбор, а слова «Белый Паладин» заменяют нам имя. Имена, которыми нарекли нас наши матери, мы говорим только колдуньям, которых защищаем. Да и то не всегда.
— Но почему? — поразилась Кэйла.
Леди перешла на медленную рысцу. Джеральд взглянул на Кэйлу в упор, кивнул на кинжал в ее ножнах.
— А тебе бы пришло в голову дать имя своему клинку? Даже сделай ты это, стала сообщать бы его посторонним?
— Это несправедливо, — хрипло сказала Кэйла. — Ты — не оружие, не бездушный предмет.
— У меня есть душа, но я — твое орудие, — не согласился Джеральд. — Я — твой щит и твой меч. У паладинов не может быть своей собственной судьбы, она неразрывно связана с судьбой белой колдуньи, которой мы присягаем на верность.
— Значит, у тебя не может быть и семьи?
— Да. И семьи. — Помолчав, он сказал: — Странно… Тебя никогда прежде это не беспокоило.
Кэйла ответила почти правдиво, откликнувшись эхом на его давние слова:
— Наверное, я стала другой.
Какое-то время она молчала, покусывая губы, но сдержать порыв не смогла. Тихо окликнула:
— Джеральд?
— М-м-м?
— Для меня ты — нечто большее, чем просто орудие. Ты — мой защитник и… друг.
Кэйла не сразу решилась взглянуть Джеральду в глаза, но его молчание слишком тяготило. Решившись, увидела то странное, что не сразу смогла расшифровать. Изумление. Благодарность. И, кажется, грусть. Но отчего?
Остаток пути прошел в молчании. Джеральд был слишком погружен в себя, а Кэйла никак не могла придумать тему, способную его отвлечь. Наконец они добрались до Венге. Кэйла вздохнула с облегчением, оставшись в тишине и уютном одиночестве дома Денизе.
Рассказ Джеральда ее ужаснул. Однако если она верно поняла законы этого странного мира, паладину не запрещалось быть влюбленным в колдунью, которую он оберегал. Быть ей кем-то большим, чем просто защитником. Так отчего Джеральд вел себя так странно? Почему держался на расстоянии? Он будто провел между ними черту, и делал все возможное, чтобы ее не переступить — как бы этого ни хотелось.