Черная Жемчужина
Шрифт:
Он одним своим касанием спасал и губил мир.
А Скверна меж тем завладевала миром, все глубже пуская корни. Она искажала не только разум человека, заражая его безумием, но и его тело. И делала это все стремительнее, словно была слишком голодна до разрушений. И в конце концов Кэйла столкнулась и с тем, о чем прочла в одном из текстов Архива. Погибшие оскверненные — те из них, что у края утратили в себе все человеческое, — умирая, продолжали осквернять этот мир. Уничтожать его, распространяя Скверну, зарождая ее уже не в людях,
Оскверненных с каждым днем становилось все больше… как и воскресших по воле Посланника Амерей. Жизнь и смерть сплелись в столь тесный клубок, что распутать его не могли никакие силы.
Кэйла потеряла счет дням. Казалось, у их пути нет ни конца, ни края.
На смену унынию пришло воодушевление, когда, получив весточку из лап зачарованной птицы, Джеральд сказал, что с ними хочет встретиться ведунья Ая Роде. Она заверяла, что может пролить свет на события последних недель. Каков бы ни был источник информации ведуньи, Кэйла была рада любой помощи.
Им вновь пришлось чуть отклониться от выбранного маршрута — прежде они шли прямо по одной из нитей колдовской паутины, которая должна была привести их к Посланнику Амерей. Если только они, конечно, не ошиблись в своих предположениях.
Родной город Аи Роде, Верцана, встретил Кэйлу и Джеральда дождем и пронизывающим ветром. Едва увидев высокую и статную красавицу с длинными белыми волосами, Кэйла сразу поняла, что перед ней ведунья. Та подтвердила ее догадку, пригласила в дом. Промокшие до нитки и уставшие после бесконечной дороги, они охотно приняли предложение.
— Наверное, я должна рассказать, почему обратилась именно к вам и откуда о вас узнала, — сказала Ая, когда гости с горячим травяным чаем в руках расположились в креслах у камина. — Я слышала о чужаках, пришедших с востока, которые настойчиво расспрашивали жителей окрестных городов о так называемом Посланнике Амерей. А позже узнала, что одна из них — белая колдунья. Я не знала твоего имени прежде, но запомнила имя, которым тебя нарекли.
— А, вы о Черной Жемчужине, — поняла Кэйла.
— Нет. О Клинке Милосердия.
На несколько секунд она утратила дар речи. Потом все же нашла в себе силы медленно спросить:
— Клинок Милосердия? Так меня называют люди?
— Да, колдунья. За то, что даруешь милосердную смерть тем, кому не можешь даровать исцеление. Что очищаешь их души, уберегая от участи стать узником Шантарес. — Ая продолжила, давая Кэйле возможность переварить ее слова: — Когда я услышала о вас двоих, то поняла, что лучшего шанса мне может и не представиться. Вам нужна моя помощь, а мне — ваша.
— Помощь в чем? — осторожно поинтересовался Джеральд.
— В том, чтобы остановить происходящее безумие. Эта Скверна… Она не только уничтожает все человеческое в людях, она уничтожает магию вокруг себя. Я чувствую, как слабеют мои собственные силы, и все чаще слышу истории о том, как колдуны и маги утрачивают свой дар.
— Нашего мира не станет, — тихо сказала Кэйла. — Во всяком случае, таким, каким мы его знаем.
Ая смерила ее долгим проникновенным взглядом.
— Ты знаешь, о чем говоришь. А значит то, что я видела в своих самых страшных кошмарах, однажды сбудется. Если лже-Посланника не остановить…
— Значит, мы правы? Скверну порождает он?
— Скверну распространяют те, кого он воскрешает. Они порождают обратную волну, неся с собой силу, противоположную созиданию — распад, тлен, гниение. Одна волна ничего не значит, но с каждым новым воскрешением лже-Посланник дает силу Скверне, превращая легкие волны в бушующий шторм.
— Та девушка… — прошептала Кэйла.
Прикрыв глаза, она возрождала в памяти события дня, казавшегося сейчас таким далеким. Дня, когда впервые заглянула в сознание оскверненного, в его воспоминания.
В них была его любимая, а затем — незнакомка. Кэйла помнила, как та коснулась оскверненного своим плечом, а дальше… Чернота, заполонившая его душу. Очевидно, это была одна из воскрешенных пресловутым Посланником Амерей. Та, что, вернувшись к жизни, повергла жизнь случайного встречного в пучину хаоса.
— Но если это правда… Если воскрешенные Посланником Амерей одним невольным прикосновением могли запустить в душу человека Скверну… страшно представить, как быстро она может распространиться по миру! — воскликнула Кэйла.
— И это уже происходит, — с тяжелым вздохом откликнулась Ая. — Наш мир еще сопротивляется Скверне. Но она не только корежит человеческие души. Она уничтожает саму магию.
Кэйла с усилием кивнула. Слова ведуньи были созвучны ее собственным мыслям. Переплетая прошлое, в котором она сейчас находилась, и будущее, в котором оказывалась после пробуждения, она могла сплести цепь событий, что привели к гибели этот противоречивый мир. Печать смерти на лицах людей, Скверна, пожирающая все живое и убивающая магию… Она разрушит этот мир до основания, и на его останках спустя века или тысячелетия воздвигнут ее собственный мир, где для магии не останется места.
— Почему вы назвали его лже-Посланником? — вполголоса спросил Джеральд. — Не верите в то, что он — ее правая рука, ее живое воплощение?
— Я не могу полагаться только на веру — если только речь не идет о вере в Амерей. Я знаю, что представляет собой ее «Посланник». Если и называть его таковым, то лишь посланником Шантарес, темного отражения Несущей Свет.
— Что?! — одновременно воскликнули Кэйла и Джеральд. Дальше солировала она, ошеломленная и сбитая с толку: — Подождите… Вы хотите сказать, что тот, кого почитают тысячи людей, ведом Шантарес?