Чернее, чем тени

Спынь Ксения Михайловна

Лаванда попыталась быстро вспомнить и подобрать какие-нибудь универсальные приятные слова.

– Ты… пишешь действительно хорошо… – осторожно начала она, – и образно. Увлекательно. Но…

– Но?

Она подумала и всё-таки призналась:

– Я не всё поняла.

Кажется, по его лицу проскользнуло разочарование. Да, совершенно точно проскользнуло, хоть он и попытался всеми силами это скрыть.

– А что именно непонятно? – осведомился он бодрым тоном.

– Ну… Это не так просто сформулировать.

– Хорошо, –

Феликс порывисто встал и улыбнулся. – Тогда скажи, как сформулируется, ага? Я буду в той комнате.

Он вышел.

Лаванда попробовала подвигаться, встать с дивана. После путешествий в сферы тело обычно было не в ладах с ней, казалось тяжёлым, неповоротливым, будто не своим. (Хорошо сидеть на прибрежном песке и без спешки приходить в себя). Наконец руки и ноги вернулись к ней, и она обернулась теперь на двери комнаты.

Уже стемнело, и из кабинета Феликса пробивался неяркий свет – примерно как от телевизора. Но телевизор был здесь, в гостиной. Гадая, что это может быть, Лаванда подошла и заглянула туда.

Свет действительно шёл от экрана, но это был не телевизор. Странный агрегат помещался в нише шкафа за откинутой дверцей. Феликс сидел перед ним на полу и что-то делал. Лаванду он пока не заметил.

Она поняла теперь, что это: вспомнила, что видела такой аппарат на картинках. Один из тех маленьких компьютеров, что умещаются на коленях.

– У тебя есть компьютер? – удивлённо спросила она.

– Ага, – бросил Феликс.

– Но ты же сказал, что их почти невозможно держать законно.

– А я незаконно, – он повернулся к ней с самой своей невинной улыбкой. – Формально у меня его нет.

– Не боишься, что обнаружат?

Феликс пожал плечами:

– Пока не обнаружили. Впрочем, не удивлюсь, если Нонине давно в курсе.

– Значит, от неё сюда всегда могут прийти? – Лаванда тревожно нахмурилась.

– Естественно. И по этому поводу, и по многим другим. Я же сказал, что быть рядом со мной опасно.

(Он повторял это с видимым удовольствием, будто рад был похвалиться хотя бы таким странным достижением).

Лаванде подобные настроения не очень-то нравились, и она переключила внимание на монитор компьютера. Там видны были буквы, отдельные фразы…

– А чем это ты занимаешься?

– Переписываюсь с нашими. Так удобнее узнавать о всём, что происходит, – объяснил Феликс. – Если есть какие-то новости, то тут они распространяются моментально. Я уж молчу, что о многих вещах в других источниках вообще не скажут.

Лаванда всмотрелась внимательнее. Лента текста на мониторе – короткие рваные сообщения, протянувшиеся сверху вниз, – похоже, складывалась в разговор. Лаванда, правда, не очень вникла в смысл: кажется, разговор шёл уже давно и начало его затерялось где-то на просторах ленты.

– И часто вы так переписываетесь? – полюбопытствовала она.

– Обычно каждый вечер. Всегда кому-то есть что сказать.

Поделиться чем-то или просто выразить мнение… Слить эмоции, в конце концов. Плохо только, что, кроме Ленты, куда-то выйти отсюда практически невозможно – оператор всё тот же, главный государственный, а у него почти всё в чёрном списке. Некоторые как-то умудряются туда проскочить, понятия не имею как. Да и из Ленты постоянно исчезает часть сообщений.

– Цензура? – догадалась Лаванда.

– Ага.

Больше он ничего не сказал, и Лаванда мысленно порадовалась, что он не вспомнил про статьи: она пока так ничего и не сформулировала и мысли бродили вокруг очень разрозненно.

– Кстати, пора бы поужинать, – заметила она.

– Пора… – задумчиво ответил Феликс, но, кажется, был несколько не здесь, а где-то по ту сторону монитора.

– Я приготовлю что-нибудь?

– Что? А, да. Было бы хорошо. Спасибо.

Но Лаванда не ушла сразу, а всё смотрела ему в затылок и раздумывала над одним вопросом, который крутился в голове, но в этичности которого она сомневалась.

– Феликс?

– Да?

– А твои статьи читают?

Он удивлённо обернулся:

– Конечно, читают.

– А кто?

– Ну… как кто… Люди.

– Какие люди?

– Обычные люди, – он недоумённо пожал плечами. Не понимал, о чём она, или не хотел понимать?

– Только ваша компания? Или ещё кто-нибудь? – и совсем тихо добавила. – Может быть, миллионы. Или…

– Откуда я знаю, – Феликс резко отвернулся к экрану, но, кажется, уже не вчитывался в Ленту, затылок выдавал его. Раздражённо потряс головой. – Я за этим не слежу. Наверно же, и кто-то кроме.

Скорее всего, догадалась Лаванда, скорее всего, эти мысли приходили ему в голову и раньше. И, скорее всего, они ему не нравились. Не имея возможности проверить, он предпочитал не задумываться об этом, как она сама предпочитала не задумываться о блестящей полосе.

Лаванда постояла ещё немного и ушла на кухню – посмотреть, что там можно найти, что сгодилось бы для ужина.

9.

Она сидела в сквере на старой скамейке и ненавязчиво наблюдала за всеми вокруг.

Людей здесь было много сегодня – они проходили вереницами, один за другим, шеренга за шеренгой.

Ещё чуть-чуть, и начнут маршировать в ногу, – подумала Лаванда и несмело улыбнулась своим мыслям.

Она отдыхала сейчас: она прошла довольно много от их дома до этого сквера; хотя для Феликса это наверняка были бы сущие пустяки, но она не привыкла столько ходить пешком. Но день выдался такой чудесный, что варварством представлялось прятаться в трамвае от бледно-голубого неба с лёгкими мазками облаков, застывшими на его холсте. Полупрозрачное, оно как бы окунало день в стакан воды, и всё вокруг наполнялось едва заметным воздушным свечением.