Чернее некуда
Шрифт:
Оставив клетку в магазине и сказав, что за ней зайдут, тяжело нагруженный мистер Уипплстоун с Люси за пазухой поспешил домой, предвкушая встречу с Чаббами и призывая на помощь весь свой дипломатический опыт. Он и не думал, что несет под пиджаком собственную судьбу.
III
— Очаровательно, просто очаровательно, — повторял мистер Уипплстоун, поворачиваясь от хозяина дома к хозяйке, слегка наклоняя голову и горбя плечи — манера, некогда широко распространенная среди
— Подлейте себе, — сказал Аллейн. — Я ведь предупредил, что приглашаю вас не без задней мысли, так?
— Готов, готов ко всему; но повторяю, это было очаровательно. И портвейн превосходный.
— Я вас оставлю, — предложила Трой.
— Нет, зачем же, — сказал Аллейн. — Если всплывет что-нибудь сверхсекретное и конфиденциальное, мы тебя сами выставим. А так ты лишь украсишь наше общество, не правда ли, мистер Уипплстоун?
Мистер Уипплстоун разразился речью о том, какое удовольствие он испытывает, каждый вечер созерцая «Трой» на своим камином, и сколько радости ему доставляет возможность созерцать саму художницу у ее собственного очага. Он немного запутался, но все же вышел из положения с честью.
— Но когда же, — спросил он в завершение речи, — мы перейдем к вашей задней мысли?
— В общем, уже пора, — ответил Аллейн. — Это отнимет некоторое время.
По предложению Трой они перебрались вместе с портвейном в ее стоящую отдельно от дома студию и уселись перед широким окном, выходящим на окутанный сумерками лондонский парк.
— Я хочу выдоить из у вас кое-какие сведения, — сказал Аллейн. — Вы ведь были чем-то вроде эксперта по Нгомбване?
— По Нгомбване? Я! Это слишком сильно сказано, мой дорогой. Я провел в ней три года в молодости.
— Мне казалось, что совсем недавно, когда она получила независимость?..
— Да, меня посылали туда. На переходный период — думаю, главным образом потому, что я знаю язык. До некоторой степени я сделал его чем-то вроде моей специальности.
— Вы и теперь его помните?
— Опять-таки, до некоторой степени. Да, пожалуй. Помню, — он вгляделся в Аллейна поверх стакана. — Вы случаем не перебрались в Специальную службу?
— Превосходный образчик мгновенной дедукции. Нет, не перебрался. Но можно сказать, что меня неофициально подключили к ней на какое-то время.
— На время предстоящего визита?
— Да, пропади он пропадом. Соображения безопасности.
— Понимаю. Работа трудная. Кстати, вы же должны были в одно время с Президентом учиться в… — начал мистер Уипплстоун, но сам себя перебил. — Значит, наверху решили, что вы сможете привнести в отношения с ним личную нотку.
— Как быстро вы соображаете! — сказала Трой, и мистер Уипплстоун благодарно хмыкнул.
— Я с ним виделся три недели назад, — сказал Аллейн.
— В Нгомбване?
— Да. Давил на него как только мог.
— Что-нибудь выдавили?
— Ничего стоящего: хотя нет, не так. Он
— Итак? — сказал мистер Уипплстоун, откидываясь на спинку кресла и раскачивая на ленточке монокль — жест, как понял Аллейн, вошедший в привычку у человека, полжизни проведшего за столом переговоров. — Итак, мой дорогой Родерик?
— Вы согласны помочь мне?
— Определенно.
— Я был бы очень вам благодарен, если бы вы — как это теперь говорится? — накачали меня общими сведениями о Нгомбване. Вашими личными впечатлениями. Например, много ли людей, по-вашему, имеют причины желать смерти Громобоя?
— Громобоя?
— Таково, как их превосходительство не уставали напоминать мне, было его школьное прозвище.
— Что ж, оно ему подходит. В общем и целом я бы остановился на цифре двести, это самое малое.
— О Господи! — воскликнула Трой.
— А не могли бы вы, — спросил ее муж, — назвать несколько имен?
— Честно говоря, нет. Конкретных имен назвать не могу. Но опять-таки, если говорить вообще, это обычная история во всех африканских государствах, ставших недавно независимыми. Прежде всего, речь идет о нгомбванских политических противниках Президента, которых ему удалось одолеть — те, что уцелели, либо сидят по тюрьмам, либо обосновались в нашей стране и дожидаются его свержения или смерти в результате успешного покушения.
— Специальная служба тешит себя надеждой, что в ее распоряжении имеется практически полный список этих людей.
— Не сомневаюсь, — сухо откликнулся мистер Уипплстоун. — Мы тоже ей тешились, пока в один прекрасный день в Мартинике некий, решительно никому неизвестный обладатель поддельного британского паспорта не выпалил в Президента из револьвера, однако промахнулся и затем с куда большим успехом выстрелил себе в голову. Никакого досье на этого человека не имелось, так что личность его остается неизвестной и поныне.
— Я напомнил Громобою об этом случае.
Мистер Уипплстоун не без лукавства сообщил Трой:
— А знаете, он информирован гораздо лучше моего. Как по-вашему, чего он от меня добивается?
— Понятия не имею. Но продолжайте. Я, по крайней мере, совсем ничего не знаю.
— Так вот. Среди его африканских врагов имеются и экстремисты, которым была не по вкусу его умеренность в начальную пору и особенно его нежелание единым махом вышвырнуть из страны всех европейских советников и официальных лиц. То есть вам предстоит иметь дело еще и с кучей неприемлющих белых людей террористов, когда-то выступавших за независимость, но теперь готовых произвести полный поворот кругом и уничтожить правительство, которое они сами помогали создать. Число их последователей неизвестно, однако число это безусловно не малое. Но, дорогой мой, вы же и сами все это знаете.