Черное-белые дни
Шрифт:
– Ну, рядом с ней с его физиономии ухмылка не исчезает в принципе!
– ядовито прокомментировала Анна.
– Я это наблюдала еще на его дне рождения!
– Боже, дай ему ума однажды сделать ей предложение!
– воздела глаза к потолку и сложила руки в просительном знаке мама.
– И будем надеяться, что произойдет это не слишком поздно!
– поддержала ее Эмма.
– Аминь!
– одновременно высказались по этому поводу дамы.
– Что делаете?
– заинтересовался проходивший мимо Адам и тоже выглянул из-за
– Наблюдаем, как наш братец превращается в комок снега!
– хихикнула Анна, и тут же спохватилась, увидев, что Эрик, прижавший Джулию к земле под собой, склоняется над ней, нежно проводит рукой по ее щеке, придвигается все ближе...
– Тихо! Вот оно!
Женщины замерли, ожидая развития романтического момента. Адам подумал, что им не хватает поп-корна, потому что относятся они ко всему, как к просмотру фильма.
– Ну, - не выдержала паузы Анна и прокричала: "Целуй ее! Целуй!". А брат, как на зло, не оправдал надежд. В самый ответственный момент вместо того, чтобы поцеловать девушку, уткнулся лицом в ее плечо и принялся закидывать ей снег под пальто.
– Вот критин!
– раздосадовано топнула ногой сестра, и ее поддержала старшая.
Наигравшись вдоволь, парочка все же добралась до порога. Как только дверь распахнулась, вся семья, толпившаяся до этого в коридоре, сосредоточенно притворилась бездельничающей. И только душа Анны не выдержала:
– Ну ты и тормоз!
– выпалила девушка и ушла к себе в комнату.
– Что с ней?
– одновременно спросили Эрик и Джулия.
– Ничего, не обращайте внимания!
– улыбалась миссис Таунсенд.
– Пойдемте чай попьем!
А мистер Таунсенд сидел в своем кабинете. Думал. В его голове звучали слова сына, о том, что ему плевать на юриспруденцию, что ненавидит отца и ему все равно, признает ли его "старый чурбан" или нет! Потом в мыслях зазвучали слова той рыжей девицы, которую привел мальчишка. Это же какой надо быть наглой, чтобы заявить ему, будто он не способен познать радости от музыки!
Мужчина поднялся из-за стола, подошел к книжному шкафу, потянул с полки красную книгу, и целый ряд отодвинулся, демонстрируя спрятанные за фальшивой литературой железные дверцы сейфа. Во внушительном железном ящике уже долгие двадцать лет томилась скрипка. Хозяин наконец достал ее, погладил по лакированным бокам. Достал смычок. Коснулся струн. И вдруг его душа просто потребовала вспомнить прошлое. Пальцы нажали первые ноты, смычок скользнул по струнам. По дому разнеслась грустная мелодия. Но она заставила всех улыбнуться.
– Что это?
– удивился Адам.
– Это наш папа!
– мечтательно вздохнула миссис Таунсенд.
– Давно он не брал ее в руки!
– хмыкнула Эмма.
– Зато теперь понятно, откуда у Эрика талант!
– рассмеялась Джулия.
Блайд немного посомневался, но все же поднялся и вышел из кухни, чтобы заглянуть в кабинет отца. Притаившись
– Возможно, она права, - задумчиво разглядывая инструмент, признал отец.
– Кто?
– переспросил парень.
– Подруга твоя, - вздохнул упрямец, отвернулся, достал из стола квадратную пластмассовую коробку и выложил на стол.
Эрик посмотрел на предмет и очень удивился, опознав в нем диск с собственными песнями. Это был самый первый его альбом! Блайд хотел извиниться перед отцом, и тут вдруг весь дом наполнился криками. Мужчины мигом вылетели из кабинета в кухню, где вопила Эмма. Адам придерживал ее под руки, выводя к машине. С другой стороны роженицу уговаривала дышать правильно мама, а Анна бегала по ступенькам с уточнениями, где лежит необходимая сумка, как она выглядит и что нужно прихватить еще. Альфред плакал, перепуганный до ужаса. Его успокаивала Джулия.
– В следующий раз сам рожать будешь!
– отчитывала супруга Эмма и передразнивала краснеющего Адама.
– "Давай родим девочку. Это же так классно иметь дочку!". Убью!
– Милая, ну не переживай так!
– приговаривал муж.
– Не переживай?
– орала она.
– Дайте мне нож! Я хочу показать ему, как мне сейчас приятно!
Как бы ее не успокаивали, она всю дорогу грозила супругу расправой, кастрацией и прочими жуткими делами. "Вот не думал, что она такая кровожадная!" - пробурчал папе Эрик, сидевший за рулем.
– Я не хочу замуж! Не хочу детей! В монастырь уйду!
– как мантру повторяла младшая сестра, наблюдая за муками старшей.
В ближайшей к дому клинике Эмму сразу же увезли в родильное отделение, оставив всю семью дожидаться в приемном покое. Адам не находил себе места, меряя шагами коридор. Эрик пытался его успокоить, но получалось плохо, поэтому к делу по усмирению зятя подключился мистер Таунсенд. Однако, на все их уверения мужчина пугливо оглядывался по сторонам и тихо бубнил себе под нос: "Она меня точно убьет!". Женщины сидели за небольшим столиком и мастерили что-то из оберток от конфет.
– Что вы делаете?
– заинтересовался Эрик.
– Нервы успокаиваем! Вам тоже было бы не плохо!
– ответила ему Джулия, не отвлекаясь от занятия.
Вскоре бумажными поделками увлеклись не только мужчины, но и другие посетители клиники. А медсестры с удовольствием пожертвовали цветную бумагу для миленьких оригами, созданных семейством Таунсенд.
Эмма родила. Еще одного мальчика. Его как раз принесли матери, когда посетители пришли в палату, обступив кровать роженицы. Адам боялся подойти к супруге, грозившей ему совсем недавно разнообразными изуверствами. Но, кажется, сейчас ей было не до этого. Она глядела на крошку в своих руках и улыбалась.