Черное дерево
Шрифт:
– Отпустите ее, или вы ее просто задушите! – снова подал голос Уилсон.
Он произнес это таким тоном, будто советовал взять с собой зонтик, потому что может пойти дождь.
Точно таким же тоном.
Маркус пристально посмотрел мне в глаза и отпустил.
Я упала на пол, пытаясь отдышаться.
– Как видите, друзья мои, у нас возникла маленькая проблема.
Я доползла до угла, полумертвая от страха, дрожа от мысли о том, что может сделать со мной этот человек.
– На самом деле, даже не одна, – сказал он, забирая со стола
Он приставил пистолет к моей шее и зажал меня в углу. Я закричала.
– Я признаю, что трюк с лошадьми – отличный выход, если кто-то успел тебя трахнуть, прежде чем твой отец заключил сделку, но меня еще никому не удавалось обмануть, принцесса. Если я плачу за роскошный товар, то хочу получить именно его.
– Я не понимаю, о чем ты! – выкрикнула я, поднимаясь и заставляя себя встать перед ним.
Шея дико болела, воздух застревал в горле, не добираясь до легких, но я не собиралась валяться на полу, как тряпка. Слишком много гадостей вылетело из его рта, чтобы я терпела еще и это унижение.
– Ты трахалась с этим гребаным охранником? – спросил он.
Меня так и подмывало ответить, что да, он трахал меня всякий раз, когда вздумается, что я взрослая, свободная женщина и могу делать что захочу, но я понимала, что сейчас не должна лгать. Ни гордость, ни желание противостоять ему не помогут выбраться отсюда живой, а потому я должна продолжать игру.
– Нет, – ответила я, глядя ему прямо в глаза и вызывающе вздернув подбородок.
Маркус выжидающе молчал, ни на миг не сводя с меня глаз.
– Когда твой отец сказал, что ты девственница, я рассмеялся ему в лицо. Какая девушка двадцати лет в наше время может быть девственницей? А тем более такая, как ты. Но он показал мне медицинское свидетельство, подтверждающее, что ты девственница. Я захотел познакомиться с тобой, и мне было достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять – это правда. И тогда я пожелал заполучить тебя, а если бы что-то пошло не по плану, я всегда мог перепродать тебя за целое состояние, втрое дороже, чем заплатил твоему ничтожному папаше. И мало того что сегодня утром меня разбудили из-за всех этих неприятных сюрпризов, так мне еще и сообщили, что какой-то говнюк наговорил обо мне гадостей и попытался испоганить завтрашнюю операцию…
Маркус повернулся к игорному столу.
– Послушай… Я не знаю, на что ты намекаешь, но я…
Маркус спустил курок, и я завизжала. Пуля вошла Диме в лицо. Тот рухнул, и пол залила кровь.
Остальные трое поднялись и с угрозой посмотрели на Маркуса.
– Кто-нибудь еще хочет что-то сказать? – осведомился он.
Все молчали.
Я была так напугана, что не могла даже заплакать. Взгляд мой был прикован к человеку, глаза которого были широко открыты в тот
– Ну что ж, прекрасно, – сказал он, убирая пистолет под пиджак. – Итак, план остается в силе. Всем ясно, что бывает, когда кто-то пытается наложить лапу на мою собственность?
Все молча кивнули.
Маркус повернулся ко мне.
– Иди сюда! – приказал он, глядя на меня злобным, но при этом восторженным взглядом, как будто убийство приятеля доставило ему истинное удовольствие. – Сейчас же!
Я медленно подошла к нему.
Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на Диму.
– Видишь? – прошипел он мне на ухо. – То же самое будет со всеми гребаными членами твоей семьи, если с этой минуты ты не станешь в точности исполнять все, что я скажу. Ты меня поняла, принцесса?
Я медленно кивнула.
– Перемирие закончилось.
8
Марфиль
Мы вышли из комнаты, как будто ничего не случилось. Все видели, что я на грани обморока. Из головы Димы все еще текла на ковер кровь, пробуждая в моей душе воспоминания, с которыми я не хотела и не могла смириться. Не здесь… Не с ним…
Люди расступались, пропуская нас. Все здесь прекрасно знали, кто такой Маркус, и смотрели на него с ужасом. Как можно быть такой идиоткой и поверить, что он будет защищать меня, пока мне не удастся сбежать?
Или он в самом деле что-то чувствует ко мне?
– Садись в машину, – приказал он, открывая дверь со своей стороны и глядя на меня через крышу.
На миг я засомневалась. Я посмотрела на другой конец улицы, где высились деревья, так и манившие укрыться среди них. Бежать, затеряться, пойти в полицию и рассказать об увиденном, о том, чему я стала свидетельницей, казалось мне лучшим вариантом… во всяком случае, в эту минуту.
– Я верну тебя обратно, прежде чем ты успеешь сосчитать до трех, – сказал он. – Живую или мертвую, мне все равно.
Я посмотрела на него и поняла, что он говорит серьезно.
– Садись в машину, – приказал он.
Я повиновалась.
– Больше всего в жизни я ненавижу, когда мне морочат голову. И когда мне лгут, а ты сделала и то, и другое, – сказал он, глядя вперед.
Боковое стекло было опущено, он опирался локтем на окно, придерживая руль другой рукой.
Я ничего не сказала. Просто не могла говорить: слова застревали в горле.
– Я думал, ты начинаешь что-то чувствовать ко мне. Думал, моя забота заставит тебя посмотреть на меня иначе.
Я по-прежнему смотрела вперед.
– Так ничего и не скажешь? – спросил он.
Лишь спустя несколько секунд я смогла открыть рот.
– Меня сейчас вырвет.
Он посмотрел на меня и в ту же секунду остановил машину.
Я открыла дверцу, и меня стошнило. Меня рвало, пока в желудке ничего не осталось, а во рту не стало горько от желчи.
Он схватил меня за волосы, и меня снова затошнило.