Чёрное и Белое
Шрифт:
– Очнулся? Ну, вот и славно, - раздался мелодичный женский голос, и к парню склонилась молодая женщина в медицинском наряде голубого цвета.
– Парень, ты можешь говорить?
Олег поглядел на большие очки в бесцветной оправе, на каштановый локон, выпавший из-под голубой шапочки. Это, наверное, медсестра. Нужно с ней поговорить, она расскажет, что произошло. Олег выдохнул: "Да". Но голос вышел настолько слабым, что парень сам себя не услышал.
– Если трудно говорить, то просто кивни. Тебя зовут Олег Горохов?
Парень кивнул, вновь попытавшись
– Помнишь, что с тобой вчера случилось?
Снова кивок утверждения.
– Ну значит, память работает. Я сейчас принесу тебе воды. Ты не волнуйся. Тебя сильно избили, но, похоже, кости и организм целы, так что поправишься быстро.
– Когда...
– прошептал Олег, напрягая голос.
– Когда тебя привезли? Вчера вечером, - охотно поведала женщина.
– Кто-то позвонил в скорую помощь, сообщил, что во дворе дома произошла драка, и одного мальчика здорово избили. При тебе не было ни документов, ни телефона, ни денег. И сознания тоже не было. Мы не знали, кто ты, и как сообщить твоим родным. Но ночью поступил звонок в больницу, разыскивали парня, похожего на тебя. А потом приехал молодой человек, назвался твоим братом. Сейчас в коридоре ждёт твоя мама. Ты сможешь её принять?
Мама? Олег заволновался, и сердце вдруг замерло. Не может быть! Мама приехала? Но откуда она узнала, где он? Она его искала? Искала и теперь нашла? Мама. Боже, в каком ужасном виде он снова предстанет перед ней!
– Как ты побледнел!
– всплеснула медсестра.
– Я тогда скажу, чтоб она пришла позже. Вижу, ты ещё пока слишком слаб.
Но Олег помотал головой. Нельзя прогонять маму. Она его искала, приехала. Она любит его.
– Позови...
– выдохнул он, глотая подкатившие слёзы.
– Прошу...
– Хорошо. Только не нервничай. Позову и принесу тебе воды.
Олег волновался, очень волновался. Он хотел видеть мать, но боялся снова услышать: "Ты позоришь нашу семью!" Ох, и почему он так не вовремя отправился на эту чёртову прогулку? И зачем попёрся за тем смазливым пацаном?! Дурак. Дурак!
И всё-таки она приехала. Мама. Сердце билось о грудную клетку, будто рвалось выпрыгнуть навстречу. Однако едва женщина вошла в палату, оно озадаченно остановилось.
– Боже мой, бедный мой мальчик!
– ахнула Нина Ивановна, торопливо приблизившись к кровати.
– Что эти изверги с тобой сделали? Слава Богу, ты очнулся. Господи, Олежка, мы так переживали за тебя!
– Мама?
В душе парня продолжали толкаться удивление с разочарованием. Олег настроился увидеть свою родную мать, а пришла чужая женщина и... назвала себя его мамой. Наверное, для того, чтобы её пропустили в палату?
– Ну конечно, мама, а кто же я тебе ещё?
– И Нина Ивановна улыбнулась так ласково, что отпало всякое сомнение в искренности её признания.
– Видно, слишком сильно его по голове ударили, - удручённо покачал головой мужчина в халате, вновь занявший место на своей койке.
А Нина Ивановна склонилась пониже к недоумению Олега и негромко произнесла:
– Раз уж ты
Сердце обмякло и расплакалось. Настоящая мать не приехала. Она даже и не думала искать своего блудного сына. И предполагать подобное действие с её стороны было глупо. Мать отреклась от своего ребёнка навсегда. А эта удивительная женщина добровольно взяла её роль на себя и признала в нём сына. В человеке, который заслуживает в лучшем случае жалость. И это было самым настоящим чудом.
– Мама.
– Вот, правильно. Так всегда меня и называй.
– Это что ещё? Откуда слёзы?
– вошла медсестра, неся обещанный стакан с водой.
– Тебе запрещено всякое волнение. Ты жив, почти здоров, так что расстраиваться не о чем. Вы принесли вещи?
– обратилась она к отошедшей в сторону женщине.
– Да, конечно, - ответила Нина Ивановна и продемонстрировала большой пакет, который держала в руке.
– Одежда, посуда. Как долго пробудет здесь Олег?
– Врачу решать. Но, думаю, недельку мальчик у нас погостит.
Мальчик с желанием утолил жажду, проглатывая с чуть кисловатой водой скопившиеся в горле старательно сдерживаемые рыдания. Как к нему все добры вокруг! И каким неблагодарным он перед всеми выставил себя. Стыдно. Олегу было очень стыдно. Особенно перед Павлом, который любит его так искренне, и так много прощает.
– А Паша?..
– спросили влажные голубые глазки.
– Он здесь, к врачу прошёл, - ответила Нина Ивановна.
– Ваш старший брат, да?
– Медсестра явно любила поговорить.
– Такой приятный молодой человек. Он так переживал за вас, так беспокоился. Вы с ним, наверное, очень дружны?
– Не то слово! Они обожают друг друга!
– подтвердила Нина Ивановна.
И снова в глазах Олега скопились слёзы. Павел его обожает, это точно. А он... он настоящий подлец, раз пренебрегает этим обожанием и так его предаёт.
В палату вошёл Павел и сразу же направился к кровати. Увидев его, Олег протянул ему навстречу руку и попытался приподняться:
– Паша...
– Нет-нет, вставать тебе ещё рано, - тут же запретила медсестра.
– Ложись. Я здесь, с тобой.
– Павел взял Олега за руку, присел на край кровати. В тёмно-карих глазах не было ни намёка на упрёки или обиды, только бесконечная нежность и доброта.
– Паша, прости...
– Тихо, успокойся, - ласково шептал Павел, поглаживая белую тонкую кисть в своих ладонях.
– Скоро к тебе зайдёт врач. Всё хорошо. Всё будет хорошо.
– Я больше... не уйду...
– Я верю.
– Правда?
– Правда.
Как хорошо. Как хорошо, что Павел не держит обиду, что верит. Он такой добрый. Самый добрый и замечательный. Он и мама. Олег успокоился, вновь лёг на подушку, но руку из тёплых ладоней не убрал. Ей там очень уютно.
– Советую вам не увлекаться эмоциями, - снова заговорила медсестра.
– Кости целы, органы не повреждены, но мозг подвергся сотрясению, и нужно дать ему возможность восстановиться.