Чёрное место
Шрифт:
– Ты ничего не перепутал? – Степанов плотнее прижал к уху телефонную трубку.
– Путаны путают! – обиделся на том конце провода инспектор Приреченского ГИБДД.
– Может, под другой серией?
– Нету в районе зеленого «Урала» под другой серией. Говорю же, мотоцикл под указанным вами номером принадлежит Станиславу Георгиевичу Евсеенко, оперу вашему.
– Ладно, – буркнул Степанов и дал отбой. Он долго сидел молча, глядя в одну точку. Возрожденная Катей вера в чудеса рассеивалась, как дым. Или не рассеивалась, а совсем наоборот, сгущалась? Только вот чудеса бывают
Толкового сержанта Евсеенко Степанов заприметил еще в Приреченске. А став начальником Индустриального ОМ, перетащил к себе и сделал оперуполномоченным уголовного розыска. У бывшего сержанта теперь красовались на погонах по три звездочки, и сыщик из него получился классный. Степанов хорошо знал Стаса. Что за чушь такая?!
Никогда не говори «никогда»! Жертва на поверку может оказаться преступником и наоборот не только в романах Агаты Кристи. Пусть – нелепо, пусть – один шанс против тысячи! Но необходимо проверить. Только сделать это надо аккуратно, без обиды. Степанов вдруг ухмыльнулся. Нежно, понимаешь, так прощупать маньяка, чтоб не нанести ему душевную травму! И выругался вслух. С этой долбаной работой сам моральным уродом станешь!
Хуже всего было то, что внешне Евсеенко вполне подходил под описание насильника, сделанное Катей.
27.
«Урал» Стаса стоял в железном гараже во дворе отделения. Хозяин в своем «трехколесном роллс-ройсе» души не чаял. До вечера Степанов праздно слонялся по кабинетам и вел какие-то беспредметные разговоры с сотрудниками. Матвиенко, обратив внимание на его странное поведение, поинтересовался:
– Чего расслабился? Сам не пашешь и другим мешаешь.
– У меня сексуальный час, – объяснил Степанов.
– Чего?!
– Имею я вашу работу!!
– Ну, ты даешь!
В результате такого пустопорожнего времяпрепровождения у Степанова образовалась уверенность: Евсеенко никому и никогда не давал пользоваться своим мотоциклом, даже товарищам по службе. И от этого веселей на душе не стало.
Константин куда-то ненадолго исчез из отделения, а вернувшись, заглянул в кабинет Евсеенко.
– Стас, там в приемный покой какого-то битого привезли, а дежурный опер на краже. Пошли сходим, мне как раз тоже в больницу надо.
На больничном дворе они разошлись.
– Я в регистратуру, – объяснил Степанов. – Ты, если раньше управишься, на лавочке меня подожди, а то одному возвращаться скучно.
Стас кивнул.
Войдя в палату, Константин сказал поджидавшей его Кате, указывая в окно:
– Сейчас придет один человек и сядет во-он на ту скамейку. Посмотри на него внимательно. И ничего не бойся.
Катя, бледная от сдерживаемого волнения, напряженно выпрямилась.
– Это он?
– Не думаю. Но ты все равно хорошенько посмотри. Ладно?
В следующие полчаса Степанов всерьез опасался, чтоб с будущей матерью с перепугу не случилось чего плохого. Но когда во дворе появился Евсеенко, он осторожно подтолкнул ее к окну:
– Взгляни.
Катя деревянно подошла, долго всматривалась и вдруг обмякла.
– Не-ет…
Степанов
– Ну, и слава богу!
28.
– Не буду я ничего перепроверять! – Голос начальника Приреченского ГИБДД звучал раздраженно. – У меня работы полно. Устал я от вас от всех!
– А я тебе говорю, что должен быть еще один мотоцикл! – Степанов повысил голос.
– Не ори. Ишь, выучился в управлении!
– Ладно, не буду, – согласился Степанов. – Я сейчас сам приеду. Но тогда уж ты у меня отдохнешь, не сомневайся!
– Напугал!.. Будь на месте. Перезвоню.
Телефон тренькнул через полчаса.
– Константин Николаич, ты? – Начальник ГИБДД выдержал значимую паузу. – Я тут архив перерыл. Сейчас второго «Урала» с таким номером нет. А вот раньше был. Правда, серия другая. А цифры совпадают. Потом этот номер владелец поменял. И теперь у него… записывай. Диктую данные: Кислицин Григорий Юрьевич, проживающий…
Записывая адрес, Степанов усмехнулся. А Евсеенко ходит себе и понятия не имеет, под каким подозрением побывал!
– Другого транспорта у Григория Юрьевича нет?
– Есть и машина. «Москвич». Цвет оранжевый.
Положив трубку, Степанов посмотрел в окно. Через площадь, напротив отделения, одиноко стоял двухэтажный дом. До окон Кислицинской квартиры было метров сто.
29.
Степанов перелистал дело, нашел нужный лист. В справке размашистым почерком Игоря Матвиенко было написано: «Кислицын Г.Ю. отработан мною по убийству несовершеннолетней. К совершению преступления непричастен.»
Матвиенко появился через час.
– Игорек, – вкрадчиво сказал Степанов. – Расскажи-ка мне, как ты Кислицына проверял?
– Это нашего внештатника, что ли? Ну… как положено. Его опросил, с семьей поговорил. Он в тот вечер только жену с работы ездил встречать, больше никуда. А что?
– Жена подтвердила?,
– Естественно!
– А ты время перепроверил, когда он из дома уехал, когда жену забрал, когда из гаража вернулся?
– Опять ты за это самое?! Он у меня, меду прочим, самым первым по списку шел. Вот сиди там и слушай сюда! Объясняю. Мужик в поселке известен как облупленный. Работает техником на заводе. Не пьет, не курит. Раньше в партии состоял. Пока Доска почета не крякнула, его фотка с нее не сходила. На даче вкалывает. Люди его уважают. Жена, двое детей. Нормальная семья. Повторяю, он наш внештатный инспектор. Транспортом всегда помогает – без вопросов!
– Ты не на его ли транспорте остальных ездил проверять?
Матвиенко слегка смутился.
– И что с того? Может, ты хочешь сказать, что это он девочку?..
– Может и хочу.
– Ну, ты даешь! Объясните, товарищ командир!
Выслушав Степанова, Игорь запустил пальцы в свою густую шевелюру.
– Мы же онаниста и импотента искали! Этого не может быть…
…потому что не может быть никогда, – подсказал Константин. – Упертый ты товарищ.
– Все равно не верю!
– Мы не в церкви, Игорек!