Чёрное место

Партыка Кирилл

Скрючившееся на земле лицом вниз тело шевельнулось, и опять прозвучал пугающий хриплый стон. Приятели отшатнулись. Серый схватил лежащего за плечо, приподнял, пытаясь перевернуть на спину.

– О, блин! – Под телом на утоптанном снегу расплывалось черное парящее пятно. – Пацаны! Надо скорую!

– Сваливаем! – Мося дернулся бежать.

– Дай, я гляну! – Колек сунулся вперед.

Они бестолково топтались над раненым, не замечая ничего вокруг.

– Мосин, Савельев! – От неожиданно прозвучавшего позади них голоса, парни даже присели. – Жирный карась попался?

Участковый

Грось! Черт его носит! Вот встряли! Бежать смысла нет, раз узнал. Но чего ломиться, если не при делах?

– Да не, товарищ старший лейтенант, – сказал Серый, выпрямляясь. Мы тут… это… гуляли. Слышим – стонет. Подошли, а под ним кровища. Это Женька Вагин из восьмого класса.

– Куда?! – Грось хотел было броситься за метнувшимся в темноту Мосей, но передумал. За одним погонишься, другие сбегут.

– Бар-ран! – выругался Серый. – Под подозрение подведет.

Старший лейтенант взял парней под руки. – Ладно, пошли.

9.

Игорь растолкал Степанова, который никак не хотел просыпаться. – Вставай гостинец получать!

– Какой? – не понял Константин, стряхивая одурь.

– Дежурный из отделения позвонил. Грось с опорного пошел домой через школьный двор. Там подросток лежит с ножевым ранением. Почти в самое сердце. Пока «скорая» приехала – скончался.

Степанов рывком сел на диване.

– Сколько времени?

– Без пятнадцати два.

– Долго он там пролежал?

– Не похоже. Судя по всему, поранули около часа ночи.

– Наш маньяк резвится?

– Не думаю. Грось на месте двоих задержал. Местная шелупонь, пьянчужки малолетние. А третий сдернул, но Грось его узнал – из той же шайки. Мы их еще при тебе за кражи трясли.

…Мосин под утро явился домой – прямо в руки поджидавшим его операм.

10.

– Да ско-ока можна-а? – Серый уронил с колен шапку, подобрал ее и начал сердито мять. – Ну поплавали в бассейне. Потом повалили за бухлом. А во дворе этот лежит. На фиг бы мы его резали?! Мы ж его знаем. Нормальный пацан!

Раскачивавшийся на стуле опер встал, неторопливо приблизился к подозреваемому.

– Ты, Серега, меня добыл! Тебя за кражи не закрыли, так ты на мокрые дела перешел и не колешься? С ночи до обеда тебя уговариваем. Придется ум в голову вставлять. – Опер отвел сжатый кулак, примерился. – Куда нож дели, спрашиваю!

Степанов постучал ладонью по столу.

– Ладно, уведи его пока.

Когда дверь захлопнулась, Константин проворчал:

– А ведь, похоже, они не врут.

– Это точно. – Матвиенко вздохнул. – Ножа нет, крови у них на одежде – тоже. Да и ведут себя спокойно. Я в клетку к Мосину своего стукача кинул. Опытный, у самого три ходки. Взял юношу в оборот. Но Мося ревмя ревет и гонит то же, что сейчас друган его излагал. Получается – дупель-пусто, товарищ командир!

Зазвонил телефон. Матвиенко схватил трубку.

– Слушаю!.. Привет.. Нет, пока никого не поймали… Без тебя знаю, что поселок на ушах стоит. А мы на чем стоим, догадываешься?.. Вот-вот… У вас там что, крыши поехали?

Массовых беспорядков нам не хватало! Ты там главный или куда?! Поговори с народом. Я сейчас буду!

Он поднялся.

– Зам директора завода звонил. Деятель! Аж голос дрожит. У них, видишь ли, стихийный митинг. Понятно, люди перепуганы. Сарафанное радио с утра про второе убийство разнесло. В школы на занятия половина учеников не явилась – родители не пустили. Работяги вконец забузили. А кто всегда виноват? Ментура! Детей гробят, а она ни мычит, ни телится. Поеду проводить разъяснительную работу.

– Ты поосторожней, чтоб тебя самого там не разъяснили, – напутствовал Степанов и снял трубку вновь задребезжавшего телефона. Послушав, крикнул вслед приятелю:

– Кравец к нам из Приреченска катит!

– Вот ты с ним и целуйся, – отмахнулся Игорь, распахивая дверь, но на пороге столкнулся с оперуполномоченным Евсеенко. – Полегче, Стас! Кто тебя укусил?

– Мосина подняли на допрос и он выпрыгнул из окна со второго этажа! – выпалил Евсеенко. – Вместе с рамой. И ногу сломал.

– Благодарю за службу, – сказал Матвиенко. – Чтоб у вас на лбу хрен вырос – как до ветру, так шапку снимать!

11.

– Шпана эта мальчишку не резала. – Следователь районной прокуратуры Бочарников раздавил в пепельнице окурок.

– Какого же шута он из окна сиганул, если ни в чем не виноват? – хмуро осведомился Кравец. Он опять расположился в руководящем кресле.

– Я его только что допросил в больнице. Говорит, оперативники плотно прессанули. Бросали бы вы, ребята, эти замашки, честное слово.

– У меня другие сведения, – сказал Степанов. – С Мосиным в камере сидел наш человек. От убийства Мосин открещивается. Но проговорился, что налепил кучу краж, про которые знают задержанные вместе с ним дружки. Боялся, что их прижмут и они, чтоб отмазаться, могут его впалить. Вот и сорвался… парашютист!

– Мое дело – преступление раскрывать, – пожал плечами Бочарников. – Но прокурору доложить все равно обязан. Так что думайте, как будете объясняться. Пойду, мне людей допрашивать надо.

– На недорослей время и впрямь тратить больше не стоит, – сказал Степанов, когда они остались с Кравцом один на один.

Майор скомкал исчерканный лист бумаги и бросил его в мусорную корзину. – Займемся оранжевыми «Москвичами»?

– Не остри. Согласись, если эти убийства связаны между собой, то преступник никакой не заезжий.

– Допустим. Ценные идеи есть?

– Какие идеи? Все по науке. Личный состав лопатит поселок. А я сигналы в тетрадочку записываю.

– Если пальчики устали, давай подменю.

– Да иди ты!..

С завода вернулся Матвиенко, весь красный и встрепанный.

– Предотвратил народное восстание? – осведомился Кравец.

– Ага. Пресек в зародыше. – Игорь утер со лба пот. – Но они накатали петицию губернатору. Требуют ввести в поселок спецназ и танки.

– Танки мы переживем, – покачал головой Кравец. – А вот губернатор нашего генерала напряжет. Ох, как он его напряжет! И что генерал после этого сделает с нами – горько думать.