Черное сердце
Шрифт:
Он обнаружил, что идет обнаженный по пояс и кто-то ведет его за руку по коридору в спальню Джой и Макоумера. Похоже, отец сюда больше не заходит.
Где-то совсем рядом зашумела вода: это Джой наполняла ванну. Вскоре он почувствовал запах ароматических солей – сиреневой и хвойной, – которые Джой бросила в горячую воду. Потом Джой вернулась и помогла ему снять остальную одежду.
Он лежал в горячей воде, отдавшись нежным рукам Джой, а навстречу, на раздутом животе, ползла апсара. Апсара разговаривала с ним пальцами, плела паутину информации, которую
Киеу пожал плечами, его стальные мышцы напряглись, а склонившаяся над ним Джой участливо шептала:
– Все хорошо, уже все хорошо.
Я была права когда умоляла не посылать Киеу туда, думала она, разглядывая его окаменевшее лицо. Глаза под полузакрытыми веками закатились, словно он спал и снился ему кинжальный пулеметный огонь.
Это Дел отправил его туда! Она впервые в жизни думала о муже с ненавистью. Дел с его проклятой одержимостью. Что было на этот раз? Кого или что ты должен был разыскать в Кампучии? Ответ на этот вопрос не имел для нее никакого значения.
Но, что бы это ни было, в этот раз из Камбоджи вернулась лишь тень Киеу, и этого она не могла понять. Сердце ее разрывалось, глядя на него, безучастно сидящего в горячей воде, от влажности платье ее прилипло к телу, но ей было все равно: сейчас ее заботил только Киеу, только его мысли и чувства имели значение.
Когда Атертона Готтшалка привезли в больницу Бельвью, Туэйт уже сидел в операционной. Начавшаяся кутерьма отвлекла его от размышлений. Он нетерпеливо поглядел на интерна, который обрабатывал рану на Мелоди.
– О Боже, – бормотал молодой врач, – вас, должно быть, полоснули ножом.
– Занимайтесь своим делом, док, – буркнул Туэйт.
– Мне придется сообщить в полицию, – огрызнулся врач, бинтуя рану, – у нас такой порядок.
– Считайте, что уже сообщили, – Туэйт помахал у него перед носом полицейским жетоном. Он успел позвонить в участок, воспользовавшись телефоном продавца книг на первом этаже.
С грохотом распахнулась дверь, и в операционную вкатили носилки, перед которыми бежал врач. Следом за ним быстрым шагом шел заведующий отделением, полдюжины полицейских в форме и столько же в штатском. За то короткое время, что дверь в коридор была открыта, Туэйт разглядел высыпавших из своих палат больных, сбившихся в кучу родственников и посетителей, целую толпу полицейских, которые, стараясь перекричать друг друга, что-то орали в свои рации.
– Кто доставил его? – сердито спросил заведующий отделением. – «Скорая»?
– Нет, – отозвался один из полицейских. – Машина спецподразделения. Это был самый быстрый способ.
– Кто с ним был? – хирург помог интерну переложить тело на операционный стол.
– Один из офицеров секретной службы, – полицейский поскреб затылок. – По-моему, его фамилия Бронстайн.
– Позовите его. И, ради Бога, скажите вашим людям, чтобы все вышли в коридор.
Наверное, очень хороший врач, подумал Туэйт. Никакой паники, все делает быстро, ни
– Вызовите, пожалуйста, доктора Вейнгаарда. И, будьте добры, поторопитесь.
Сестра сломя голову бросилась по коридору. Из приоткрывшейся на секунду двери вновь донесся гул голосов.
Вернулся полицейский. Вместе с ним в операционную вошел долговязый мужчина с густыми темными волосами.
– Вы Бронстайн?
Мужчина утвердительно кивнул.
– Изъясняйтесь словами, – прикрикнул на него хирург, – мне некогда вами любоваться. – Он прощупывал вены на руках Готтшалка. – Потребуется плазма, – обратился он к одной из медсестер, – и анализ крови, немедленно. Возможно, потребуется полное переливание.
– Я Бронстайн.
– Какое счастье. Так это вы привезли кандидата?
– Всю дорогу я держал его голову у себя на коленях.
Хирург никак не мог вытряхнуть Готтшалка из его костюма и взялся за скальпель.
– Как он дышал?
– С большим трудом...
– Понятно. Вы слышали его дыхание?
– Он сипел как кузнечные меха.
– Кровищи-то! Похоже на рану в грудь.
– Пуля вошла прямо под сердцем, – пояснил Бронстайн. – Но крови почти не было.
– Входное отверстие под сердцем, все правильно, – хирург наклонился еще ниже. – Убийца промахнулся. Задень он сердце хотя бы по касательной, и вы увидели бы фонтан крови. Так, быстренько сюда электрокардиограф.
– Я видел, как пуля попала в него, – настаивал Бронстайн, – уверяю вас, она задела сердце.
– Если вы правы, я, пожалуй, закончу обход больных. Если вы правы, вашему дорогому кандидату больше некуда торопиться, значит, он уже покойник.
Он быстро и без труда рассек скальпелем одежду Готтшалка – вначале пиджак, потом рубашка и майка. Сейчас хирург напоминал повара, обрабатывающего кочан капусты.
– Так, посмотрим, есть ли пульс, – бормотал он себе под нос.
Отложив стетоскоп, он приказал интерну:
– Приготовьте рентгеновскую установку.
Прибежала медсестра, следом за ней шел еще один хирург. Доктор Вейнгаард. Это был пожилой человек с ухоженной бородой, в которой обильно серебрилась седина.
– Что тут у нас? – Он потер руки.
– Атертон Готтшалк, – мрачно сообщил ему первый хирург. – Только что подстрелили. Этот тип, – он кивнул в сторону Борнстайна, – говорит, что пуля задела сердце, но этого не может быть: он дышит.
– Позвольте и мне взглянуть. – Доктор Вейнгаард подошел ближе.
– Сейчас, я только сниму эту последнюю... Боже праведный!
– Что такое?
Молодой хирург поднял голову. Лицо его было испачкано кровью, лоб покрылся каплями пота.
– Вы только посмотрите! – Он сделал шаг в сторону, чтобы коллега мог лучше разглядеть рану. – Выстрел был произведен в сердце, но этот человек жив.
Доктор Вейнгаард покачал головой:
– Это невозможно.
– Почему же, возможно, – возразил молодой хирург, – если на нем был пуленепробиваемый жилет.