Черное солнце
Шрифт:
Он бросает взгляд на маму, и они обмениваются бессловесным разговором. Затем мама встает на ноги.
— Думаю, тебе пора, милая, — говорит она, кладя руки мне на плечи.
— Почему? Я только пришла, — ничего не понимаю.
— Мы заболтались, — говорит она. — И как бы сильно ты ни думала, что Абсолон ненавидит тебя, сейчас ты все еще принадлежишь ему. Это ничего не меняет. Он разнервничается, вот увидишь, а я не хочу, чтобы этот вампир появлялся в моем доме без предупреждения и приглашения, хорошо?
Я
«На веки», — говорил он мне. Я принадлежу ему навеки вечные.
Что, если он передумает?
— Я отвезу тебя, — говорит папа, хватая ключи от машины.
— Пап, — протестую я. — Не нужно. Десять кварталов ехать. Я пойду пешком. Или через «Черное солнце».
— Нет, — резко говорит мама. — Держись подальше от Завесы. Там происходят плохие вещи. Возможно, для тебя это не так, но для нормального человека или ведьмы, чем больше туда заходишь, тем больше она тебя меняет.
— Зато быстро и легко, — и жутко.
— Я отвезу тебя, — снова говорит отец. — Не спорь. В моей машине безопаснее, она вся в руинах. Не волнуйся. Если пойдешь одна, не знаешь, что произойдет. Вампир снова может укусить тебя, да еще средь бела дня, а рядом нет Абсолона, чтобы поставить хулигана на место.
Я фыркаю.
— Поставить на место? Мягкий способ сказать «вырвал сердце и поджег».
Они оба непонимающе смотрят на меня.
— Что он сделал? — спрашивает отец.
Я быстро улыбаюсь им.
— Нам пора.
Я обнимаю маму на прощание, а затем мы спускаемся по лестнице и выходим через парадную дверь. Надеваю очки от яркого солнца, и мы идем через улицу к отцовскому «Вольво», садимся внутрь.
Я по привычке пристегиваюсь и расслабляюсь на сиденье, вдыхая знакомый запах кожи, лаванды, розы и сандалового дерева из пакетика сушенной смеси, засунутый в консоль, замечаю кристаллы, свисающие с зеркала заднего вида. Теперь, узнав, кто на самом деле мои родители, трудно не заметить все признаки колдовства, которыми они окружили себя.
Папа выезжает, и мы направляемся по Лили-стрит, движение сегодня спокойное. Я даже не знаю, какой сегодня день, время снова теряет всякий смысл.
Но мои внутренние мысли об отсутствии движения быстро заканчиваются, потому что машина останавливается сразу на улице Штайнер, в двух кварталах от того места, где мы должны повернуть направо на Скотт-стрит, которая приведет нас прямо к дому.
— Что, во имя ауры Гекаты27, происходит? — ворчит отец, пытаясь разглядеть что-нибудь в потоке машин, скопившихся перед нами.
— Почему вы хотели отомстить Элис и Хакану? — вдруг спрашиваю я отца. — Почему вы прошли через все эти
Он смотрит на меня, удивленно приподняв бровь. Затем снова смотрит на дорогу, медленно продвигаясь вперед на пару футов вместе с потоком машин.
— У Элейн была сестра, Табита, — смущенно говорит он. — Элис убила ее.
— Зачем?
Он смотрит на меня так, словно спрашивает, а ты как думаешь?
— Вампиры не убивают без причины, — продолжаю я. — Элис убила ее ради крови?
Он поджимает губы и снова смотрит на дорогу.
— Уверен, из-за этого тоже.
— Ты мне чего-то не договариваешь, — говорю я. — Почему Элис убила Табиту?
Он выдыхает, поглаживая руль.
— Это долгая история, Ленор, — говорит он, а затем жмет на клаксон, высовывая голову из окна. — Ну, чего встали?!
Я вздыхаю, глядя в боковое зеркало, наблюдая, как позади нас выстраивается поток машин. Не знаю, какого черта он так уклончиво говорит о моей настоящей матери-вампире, но у меня нехорошее предчувствие. Может, он не хочет больше ничего рассказывать в отсутствие мамы, ведь, в конце концов, это была ее сестра.
— О, кто-то идет, может, расскажет, что там, — говорит мой отец, но я не обращаю на него внимания, надеясь, что Элис была просто обычным морально серым вампиром, а не ужасной, еще этого мне не хватало.
— Извините, сэр, вы случайно не знаете, что происходит впереди? — спрашивает папа, и я поворачиваюсь чтобы посмотреть, с кем он разговаривает.
Мужчина опускает голову, заглядывая в окно со стороны папы, смотрит прямо на меня. Седые волосы, черные брови, черные глаза.
Запах серы забивает мне нос.
Я открываю рот, чтобы закричать, но он быстр.
Потому что он вампир.
Яник.
— Здравствуй, Ленор, — говорит он, улыбаясь, обнажая клыки, которые быстро вонзает в шею моего отца, прикусывая, разбрызгивая кровь.
Мой крик, наконец, вырывается наружу, я дергаюсь, пытаясь освободиться от ремня безопасности, пытаясь отбиться от него, защитить своего отца, чьи крики не выходят из горла.
Затем Яник разжимает челюсти и распахивает дверцу, вытаскивая папу из машины и бросая его посреди дороги.
Яник в мгновение ока садится внутрь и едет вверх по встречке, в поток машин, едва не сбивая пешеходов и водителей, которые вышли посмотреть, что произошло.
Я все еще кричу, извиваюсь на сиденье, смотря на отца, лежащего на дороге, люди бросаются к нему, даже освобождаюсь от ремня безопасности и хватаюсь руками за дверцу, пытаясь убежать.
— Спи, — говорит Яник глубоким голосом, проводя большим пальцем по моему лбу, и мир погружается во тьму.
ГЛАВА 25