Черное золото
Шрифт:
— Принимай груз! — зычно крикнул Лапин, выбегая из продовольственного склада.
Возчики, закутанные в тулупы, степенно спешивались. Знакомые лица. Ахмет из Карабаша, Степан из Покровского, братья Зайцевы из Нижней Солманки. Теперь они были не случайными поставщиками, а надежными партнерами промысла.
— Мука первый сорт! — с гордостью объявил бородатый староста. — Сами мололи, для себя берегли.
В санях громоздились мешки с крупой, бочки с солониной, туши кабанов и лосей, связки вяленой
Рабочие выстроились живой цепью, передавая мешки на склад. От их дыхания в морозном воздухе поднимались облачка пара.
— Вот это привоз! — восхищенно присвистнул Кузьмин. — На месяц хватит.
Глушков, спешившись, протянул мне пачку бумаг:
— Все по списку, Леонид Иванович. И цены прежние, как договаривались.
Я видел, как радостно переговариваются рабочие, как довольно улыбается Михеич у полевой кухни, как одобрительно кивает Рихтер, проверяя качество продуктов. Первая победа в битве за снабжение промысла стала реальностью.
Возчики уже собирались в обратный путь, им надо успеть засветло. Прохоров отрядил им охрану до самых деревень.
— Через неделю еще придем, — сказал на прощание староста. — Теперь дорога наезженная, дело налажено.
Обоз медленно тронулся в обратный путь. А на промысле еще долго разгружали и пересчитывали привезенное богатство. Большой обоз стал символом перемен. Теперь мы могли работать спокойно, не опасаясь голода.
На следующий день я заглянул проверить, как налажено снабжение.
Обход я начал с так называемой диспетчерской, недавно оборудованной палатки рядом со штабом. Внутри непривычно чисто и аккуратно. Вдоль стен длинные столы с журналами учета, на стене огромная карта района с нанесенными маршрутами обозов.
Лапин, склонившись над картой, отмечал движение транспорта:
— Вот здесь первый обоз, уже прошел Карабаш. Второй выходит из Нижней Солманки. А этот, — он показал красную стрелку, — возвращается порожняком.
На отдельном щите висел график движения, расписанный по дням и часам. Рядом таблица с указанием, какая деревня в какой день отправляет груз.
— А это что? — я указал на черные флажки вдоль дорог.
— Пункты обогрева. Через каждые десять верст избы поставили. Там и лошадей покормить можно, и людям отдохнуть.
От диспетчерской я поехал к опорным пунктам. Вместе с Глушковым в качестве проводника.
Первый, в Карабаше, уже работал вовсю. В большом пятистенном доме оборудовали склад и контору. Местный активист Шарафутдинов показывал записи:
— Каждый день принимаем. Кто мешок муки, кто сало. Записываем, выдаем квитанции.
В теплой пристройке отдыхали возчики, во дворе под навесом кормились лошади. Все организовано просто, но надежно.
Дальше
— Вот тут сухой склад. Мука, крупы. Здесь холодное помещение для мяса. А там, — он показал на пристройку, — весовая.
Новые весы, доставленные из Бугульмы, поблескивали начищенной медью. Рядом конторка кладовщика с толстыми амбарными книгами.
В соседнем помещении шла приемка товара. Глушков торговался с поставщиками:
— За муку даем гвозди, как договаривались. А за мясо — керосин и соль.
Крестьяне степенно кивали, пересчитывая товар. Никакой суеты, все чинно и основательно.
Последним пунктом проверил новый продовольственный склад. Кузьмин с плотниками заканчивали обшивку стен:
— Двойная обрешетка, между досками войлок. Не промерзнет.
Внутри ровными штабелями лежали мешки, бочки, ящики. Все подписано, разложено по сортам. На стене график поступления и выдачи. Теперь никакой неразберихи.
Вернувшись в штаб, я просмотрел документы. Ведомости прихода-расхода, накладные, путевые листы, вся система работала как часы. Каждый знал свое дело, каждый понимал свою ответственность.
Глушков, заглянув с очередным отчетом, довольно заметил:
— Теперь не пропадем, Леонид Иванович. Наладили дело.
Я кивнул. Система действительно получилась надежная. Теперь можно спокойно заниматься главным, добычей нефти.
За окном скрипели полозья очередного обоза. Глушков добавил:
— Кстати, Архонтову и его ребятам очередная премия полагается. Еще один набег спрофилактировали.
Я откинулся на спинку стула.
— Конечно, оплата как обычно. В пятикратном размере оклада. Только я хочу знать подробности.
Глушков усмехнулся.
— Вам следует как-нибудь сходить вместе с ними. Очень интересно.
В закусочной Хайруллина было накурено и шумно. Трое приезжих, двое в потертых полушубках, третий в драной кавалерийской шинели, сидели в дальнем углу за бутылкой мутного самогона.
— Обоз пойдет через три дня, — вполголоса говорил шинельный, нервно оглядываясь. — Большой, груженый. Охрана после той заварухи расслабилась.
За соседним столом сутулый мужичок в залатанном армяке неторопливо хлебал щи. На него никто не обращал внимания. Таких много ходило по чайным.
— А на промысле что? — спросил один из полушубков, наливая очередную.
— Там теперь не подойти, — махнул рукой шинельный. — Но если отвлечь охрану нападением на обоз, можно попробовать.
Они продолжали шептаться. Мужичок в армяке так же неторопливо допил щи, вытер ложку о рукав и вышел. На морозной улице коротко свистнул.