Черное золото
Шрифт:
К вечеру пятого дня после совещания первые пятьсот метров трассы были размечены вешками. Бригада землекопов начала рыть траншею там, где грунт поддавался. В скальных местах пришлось применить динамит. Глухие взрывы разносились по промыслу, распугивая таежное зверье.
На шестой день произошло сразу два события: пришла телеграмма о выделении нам двух сварочных аппаратов от Уралмаша и случилась первая серьезная авария на разметке.
Один из геодезистов, не заметив промоины под снегом, провалился по пояс
Она появилась в бараке, где разместили заболевшего, с медицинской сумкой и решительным выражением лица.
— Воспаление легких, — диагностировала она после осмотра. — Нужно срочно в тепло и лекарства.
Я распорядился выделить печь-буржуйку для обогрева и отправил нарочного в Бугульму за медикаментами.
— Как он? — спросил я, когда мы вышли из барака.
— Жить будет, если не будет осложнений, — ответила Зорина, снимая перчатки. — Но работать сможет не раньше чем через две недели.
Мы стояли на морозе, окруженные заснеженными елями. Из трубы барака вился дымок, окрашенный в розовый цвет заходящим солнцем. Момент казался подходящим для разговора.
— Маша, — начал я. — Насчет того, что ты слышала…
— Леонид Иванович, — она подняла руку, останавливая меня. — Я не имею права осуждать вас. Но и не хочу торопиться. На промысле достаточно сплетен и без того.
— Я не тот человек, которым был в Москве и в Нижнем Новгороде, — произнес я, четко выговаривая каждое слово. — Здесь, среди болот и нефтяных вышек, я нашел настоящего себя. И в этом настоящем ты занимаешь особое место.
Она внимательно посмотрела мне в глаза, словно ища подтверждение искренности:
— Время покажет, — наконец произнесла она. — А сейчас мне пора. Нужно подготовить перевязочные материалы.
Когда она ушла, я остался стоять в одиночестве, глядя на темнеющее небо. Иногда прошлое становится самым серьезным препятствием в настоящем.
На седьмой день прибыли первые секции полевой узкоколейной железной дороги — декавильки. Небольшие рельсы, шпалы, крепежные элементы — все аккуратно упаковано и пронумеровано.
Глушков, имевший опыт прокладки полевых железных дорог еще в Гражданскую, руководил разгрузкой и сортировкой.
— Отличный комплект, товарищ Краснов, — докладывал он, поглаживая щетину на подбородке. — Рельсы трехдюймовые, для паровоза легкого типа вполне подходят. И шпалы металлические, на деревянных подкладках, для наших условий самое то.
— Сколько времени займет сборка первого километра? — спросил я, разглядывая аккуратные секции.
— При хорошей организации и погоде — дня три-четыре, — прикинул Глушков. — Но нужна подготовленная трасса с утрамбованным полотном. Иначе весной все поплывет.
Я распорядился перебросить часть землекопов с трассы
К обеду получил радостное известие от Островского. Его защитное покрытие выдержало все испытания.
— Посмотрите, Леонид Иванович, — химик протягивал мне два образца трубы. — Этот, с покрытием, пролежал в нашей нефти неделю. Ни следа коррозии. А контрольный уже начал разъедаться.
— Отлично, — я внимательно осмотрел образцы. — Сможем наладить производство в нужных объемах?
— При условии поставки компонентов — да, — кивнул Островский. — Но нужна специальная установка для нанесения покрытия. Лучше на заводе, до доставки труб.
— Сделаем запрос в наркомат, — решил я. — А пока будем покрывать вручную, хотя бы критические участки.
Вечером того же дня получил тревожное сообщение от Кудряшова:
— На пятом километре трассы обнаружена карстовая полость, — докладывал геолог, раскладывая на столе схемы разрезов. — Глубина залегания от трех до пяти метров. Протяженность около двухсот метров.
— Обойти можно? — спросил я, изучая карту.
— Можно, но это удлинит трассу на километр, — Кудряшов показывал альтернативный маршрут. — Придется делать два дополнительных поворота.
Я взвесил все «за» и «против»:
— Безопасность важнее. Корректируем маршрут. Нельзя рисковать трубопроводом, особенно с учетом наших агрессивных условий.
Перед сном я заглянул в медпункт, надеясь увидеть Зорину, но встретил только новую медсестру Полякову, полную женщину лет сорока с недоверчивым взглядом.
— Мария Сергеевна у больного, — сухо сообщила она, поджав губы. — Что-то передать?
— Нет, ничего, — я повернулся, чтобы уйти, но услышал за спиной:
— Не отвлекайте ее понапрасну, товарищ начальник. У нее и без того работы много.
Я молча вышел, понимая источник настороженности Зориной. Сплетни распространяются быстрее нефти.
Следующий день выдался особенно напряженным. С утра пришла телеграмма из наркомата:
«УСКОРЬТЕ СТРОИТЕЛЬСТВО НЕФТЕПРОВОДА ТЧК ТРЕБУЕТСЯ НЕФТЬ ДЛЯ ОБОРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ТЧК ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ ВЫДЕЛЕНЫ ТЧК ЖДЕМ РЕЗУЛЬТАТОВ ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ».
Ну вот. То присылают комиссию для проверки, то требуют ускорить добычу.
Но сроки! Месяц! По самым оптимистичным прикидкам мы могли осилить первый участок не раньше чем через два месяца.
Я собрал экстренное совещание технического руководства:
— Товарищи, ситуация осложняется. Наркомат требует ускорить работы, но у нас критическая нехватка ресурсов.
— Можно попробовать параллельное строительство, — предложил Савин. — Разбить трассу на участки и вести работы одновременно.