Черное золото
Шрифт:
— Для этого нужны дополнительные бригады сварщиков, — возразил Рихтер. — А у нас всего четыре квалифицированных специалиста.
— Тогда предлагаю сосредоточиться на первоочередных задачах, — я развернул уточненный план. — Первое — завершить строительство начального участка узкоколейки, чтобы обеспечить доставку материалов. Второе — построить насосную станцию у основной скважины. Третье — проложить первый километр трубопровода как демонстрационный участок.
— А остальная часть трассы? — поинтересовался Кудряшов.
— Продолжим
К вечеру план был скорректирован, бригады переформированы, материалы перераспределены. Предстояла напряженная работа, граничащая с подвигом.
Выйдя из штабной палатки, я увидел Зорину, спешащую куда-то с медицинской сумкой. Она заметила меня, слегка замедлила шаг, но не остановилась.
— Мария Сергеевна, — окликнул я. — На минуту.
Она неохотно подошла:
— Что-то срочное, Леонид Иванович?
— Наркомат требует ускорить строительство, — сказал я. — Придется увеличить нагрузку на людей. Нужно усилить медицинский контроль.
— Понимаю, — кивнула она. — Организую дополнительные обходы в бригадах.
Она повернулась, чтобы уйти, но я осторожно взял ее за руку:
— Маша, дай мне шанс объясниться. Не как начальнику промысла, а как человеку.
Она помедлила, затем тихо произнесла:
— Хорошо. Я подумаю, как нам с вами быть дальше.
Это маленькое обещание согрело сильнее, чем жарко натопленная буржуйка.
Еще через пару дней я раскладывал на столе обновленные планы нефтепровода, когда в штабную палатку без стука вошел Глушков. Его обычно невозмутимое лицо выглядело встревоженным.
— Леонид Иванович, к нам гости. Представители бугульминского райисполкома, партячейки и профсоюза. Четыре человека, едут на розвальнях. Будут через полчаса.
— Неожиданный визит, — я отложил чертежи. — Заранее не предупреждали?
— Никак нет. Охрана на въезде доложила. Говорят, едут разбираться насчет самовольного использования земель и вырубки леса.
Я кивнул, мысленно готовясь к непростому разговору:
— Соберите Рихтера, Лапина и Кудряшова. Организуйте чай, что-нибудь к столу.
Глушков козырнул и вышел. За брезентовой стеной палатки слышались обычные звуки промысла: скрип полозьев, перестук буровых механизмов, голоса рабочих. Мы набирали темп, и любые задержки могли обернуться провалом плана.
Через двадцать минут в палатку вошли Рихтер с Лапиным. Главный инженер выглядел помятым, словно его оторвали от важной работы. Начальник снабжения деловито раскладывал на отдельном столике вяленую рыбу, хлеб и открывал жестяную банку консервов.
— Что будем делать, Леонид Иванович? — Рихтер нервно поглаживал бороду. — У нас все разрешения от наркомата, но с местной властью согласований действительно маловато.
— Будем договариваться, — ответил я, доставая из сейфа папку с документами. — Демонстрировать открытость и подчеркивать выгоды для района.
Звук подъезжающих
Первым вошел крепкий мужчина лет пятидесяти с квадратным подбородком и цепким взглядом из-под кустистых бровей — председатель райисполкома Сабуров Павел Тимофеевич. За ним — худощавый татарин средних лет с аккуратно подстриженной бородкой, представитель комиссии по землепользованию Фаизов Галим Ахметович.
Третьим — молодой человек с комсомольским значком и папкой бумаг под мышкой, секретарь партячейки Бугульминского района Столяров Виктор Павлович. Замыкал процессию грузный мужчина с пышными усами — председатель районного профсоюза нефтяников Карпов Степан Егорович.
— Добро пожаловать, товарищи, — я вышел вперед, протягивая руку. — Краснов Леонид Иванович, руководитель промысла.
Рукопожатия были сухими, официальными. Гости настороженно оглядывали палатку, заставленную картами, чертежами и образцами оборудования.
— Располагайтесь, — я указал на места за столом. — Чай уже готов, погрейтесь с дороги.
— Нам не до чаев, товарищ Краснов, — Сабуров остался стоять, расстегивая тулуп. — У нас серьезные вопросы.
— Тем более стоит обсудить их в комфортной обстановке, — я сохранял доброжелательную улыбку. — Уверяю, мы открыты для диалога.
Неохотно, но гости расселись. Лапин разлил чай по кружкам, пар поднимался в прохладном воздухе палатки. Сабуров первым нарушил молчание:
— Товарищ Краснов, до нас дошли сведения о масштабном строительстве нефтепровода и узкоколейки через земли нашего района. Однако никаких согласований с местными органами власти произведено не было.
— А также о бесконтрольной вырубке лесов, — добавил Фаизов с сильным акцентом. — Крестьяне из деревни Куакбаш жалуются, что ваши рабочие рубят лес, не спрашивая разрешения.
Молодой Столяров подался вперед:
— Кроме того, нарушается трудовое законодательство. Рабочие трудятся по двенадцать часов, без должной организации партийно-массовой работы. Профсоюзная ячейка отсутствует.
— И условия труда не соответствуют нормам, — завершил Карпов, поглаживая пышные усы. — Жилье временное, медицинское обслуживание примитивное.
Я выслушал все претензии, не перебивая. Затем медленно отпил чай из кружки, собираясь с мыслями.
— Товарищи, — начал я спокойно, — ваша озабоченность понятна. Однако позвольте внести ясность. Во-первых, наш промысел действует на основании постановления Совнаркома и под контролем наркомата тяжелой промышленности. Вот соответствующие документы.
Я выложил на стол папку с бумагами, скрепленными печатями.
— Во-вторых, о вырубке лесов. Мы действуем строго в пределах выделенных участков. Взгляните на карту, — я развернул перед ними схему лесных наделов. — Красным отмечены зоны, согласованные с Главлесхозом республики.