Черновик жизни

Вуд Стейси

– Договорились.

На самом деле нет. И мы оба это понимаем. Капитан Кэмерон Дрейк знает меня, как облупленного. Он прекрасно понимает, что работа лечит меня. Правда вот такого со мной еще не случалось. Тем не менее мне надо расколоть того урода, что стрелял в меня. И понять, каким образом члены мафии узнали о нашей операции.

– Я жду тебя в машине, сейчас позову дежурного врача для осмотра и документов, – и с этими словами Капитан выходит из палаты.

Глава 4

Дженнифер

Уже добрых двадцать минут я

стою в душе под горячей водой. Тяжесть двух смен она, конечно, не смоет. Но поможет мне хоть немного расслабиться. Выдавливаю и растираю немного цитрусового геля для душа. Но так и оставляю на ладони и смотрю, как вода смывает пену. Я чертовски устала, и по-хорошему мне стоит отдохнуть. Может взять отпуск? Хотя бы на три дня. Ночь выдалась трудной. После вызова к полицейским, я провела сложную операцию по извлечению пули. Еще кровь, зараза, все никак не хотела прекращать литься. Я выписала направление к нашему гематологу, но что-то сомневаюсь, что этот упертый и самоуверенный детектив Райт посетит врача. Всю ночь дежурила у него в палате на случай повторного кровотечения. И только когда доктор Шейли, наш дежурный врач, сменил меня, а все данные по состоянию детектива я передала его Капитану, отправилась домой.

Выключаю воду. Провожу рукой по запотевшему зеркалу, смотрю на себя в отражение. С коротких черных волос крупными каплями стекает вода, а еле заметный светлый шрам ниже ключицы не отдает больше фантомной болью.

После душа кормлю свою морскую свинку кормом, который посоветовали мне в ветаптеке.

– Давай, безымянная моя крошка, приятного аппетита. Твоя хозяйка ела последний раз вчера днем, не бери с нее пример.

Понятия не имею о каком насыщении идет речь, если там сплошные семечки да сухие овощи. Добавила ей кусочек свежей тыквы, которую купила на днях на фермерском рынке для супа. Который, к слову, я даже не готовила. А пока свинка занята делом, чищу ее клетку, меняю воду и опилки. Я для этого даже отдельный стол купила, потому что когда увидела размеры ее нового жилища, была удивлена. Как для такого маленького комочка требуется столько места. Но психотерапевт сказала выбрать объект для заботы, и я забочусь.

Наконец, когда свинка возвращается на место, а я мою руки уже в десятый раз за утро, вытягиваюсь на матрасе. Не избавилась от привычки спать на полу, хотя все тот же психотерапевт настоятельно рекомендовала купить кровать. Но все восемь лет я сплю на матрасе. Когда я вернулась в страну после плена, я не стала возвращаться в наш с Адамом дом. Спасибо его родителям, они тогда все уладили с продажей. И только спустя год я решилась на покупку подушки и одеяла. Так и сплю до сих пор. Включаю какое-то глупое утреннее ток-шоу, пытаюсь следить за ходом событий в новостях, но глаза слипаются, и я, сворачиваясь под одеялом, засыпаю.

Солнце заливает светом импровизированную прорезь-дверной проем в полупустой палатке. Я меняю темно-зеленую футболку на точно такую же, но свежую. Надеваю штаны, затягиваю ремень, шнурую ботинки. Обещают больше тридцати градусов сегодня, и если нам не привезли достаточно воды в баках, будет непросто. Надо бы уточнить у командира, что с припасами, а еще нужно не забыть спросить о бинтах и остальных медикаментах, потому что мои запасы практически исчерпаны.

Расчесываю свои темные волосы, они отросли почти до пояса, длина гораздо больше, чем я ожидала. После этой командировки запишусь в салон, возможно поэкспериментирую с цветом. В конце концов на свадьбе хотелось бы

видеть легкую и воздушную прическу, а не привычную тугую косу.

– Ты так красива, когда улыбаешься, – Адам вошел в палатку, поправив за собой ткань проема, чтобы у нас было свое маленькое пространство в этом страшном месте. – О чем задумалась?

– Думала, какую укладку хочу на нашу свадьбу, – мечтательно произношу я.

Адам подходит ко мне со спины, и я попадаю в кольцо его мускулистых рук. В его объятиях так хорошо и спокойно, что я невольно откидываюсь ему на грудь и прикрываю глаза.

– До конца миссии осталось меньше месяца, представляешь? – Шепчет мне Адам. – А потом мы вернемся домой, и я не буду выпускать тебя из спальни год.

Смеюсь, но утвердительно киваю. Здесь нам не до уединения. И я сейчас даже не про секс. Вот так постоять вдвоем в нашем мире роскошь. Зона боевых действий не предполагает семейные вылазки или романтику. Если честно, командир отряда был категорически против, когда узнал, что его лучший солдат и военный врач, которого назначили в его батальон, помолвлены. Но я действительно лучшая, доказывала это уже несколько раз в предыдущих своих командировках. И Командиру Трентону Нилу моего досье с послужным списком было достаточно, чтобы принять решение.

Адам говорит, что ему легче от того, что мы рядом. Так он следит за мной, хотя я все равно переживаю, что он может отвлекаться и думать в первую очередь не головой, а сердцем. Особенно когда я бегу на поле и тащу одна раненого солдата, пока продолжается обстрел.

Мы продолжаем стоять, обнимая друг друга, наслаждаясь моментом тишины и спокойствия. Прижимаюсь щекой к его гладковыбритому лицу. И покрываю поцелуями скулы, губы, шею.

– Я так сильно люблю тебя, – нарушает тишину Адам, отвечая мне совсем не целомудренным поцелуем.

– И я тебя, – мы говорим это друг другу при каждой возможности.

Никто из нас не знает, что будет через десять минут. Прилетит ли бомба, разделят ли нас в срочном порядке из-за нового задания на неделю. Это чертовски сложно морально каждый раз быть в этой палатке и ждать новостей. Хотя работы у меня хватает: зашить рваные раны, извлечь пули, наложить повязки, банально выдать порошок от диареи, потому что до нас не всегда доходят сухпайки, и приходится питаться тем, что осталось. Могу делать все это уже с закрытыми глазами. Хуже всего, когда с этой палатки выносят солдата, который уже никогда не очнется. Такое бывало всего несколько раз, но к этому никогда не привыкнуть.

– Нам пора, – говорю я, скоро восемь утра, а значит Командир Нил будет раздавать приказы на этот день.

Мы выходим на улицу. Из соседних тоже начинают выходить солдаты и офицеры. Из женщин здесь только я, поэтому у меня своя палатка. Точнее я сплю и умываюсь в той же, где принимаю пациентов. Рядом расположена еще одна палатка из плотной темной ткани, но большего размера, там моя операционная. Конечно, полноценной палатой и реанимацией это не назовешь, но все необходимое всегда есть под рукой. Хотя бы чтобы подлатать раненого и отправить на вертолете в больницу при первой же возможности.