Черные гремлины
Шрифт:
Несколько вздохов спустя меня начало рвать черной жижей. Тошнить перестало только тогда, когда в желудке не осталось даже воздуха. Мышцы всего тела горели, будто меня изнутри пожирал огонь. Больно было смотреть, больно было дышать, больно было думать. Я свернулся калачиком, закрыл глаза и застонал.
Кто-то прогремел что-то непонятное прямо в уши. Слишком, слишком громко. Я укусил собственный хвост, чтобы не заплакать.
– Тишина и покой, - ответил ему равнодушный электронный голос. Некоторое время раздавались лязг, грохот
Чуть позже кто-то кормил меня маленькими кусочками зефира. Я совсем не хотел есть, но пальцы настойчиво запихивали еду мне в пасть. Больше половины я выплюнул, но пару кусочков сгрыз и проглотил. После этого стало лучше.
Рядом кто-то грыз зефир. Приоткрыв один глаз, я увидел Йокту, уплетающего за обе щеки красные сладости.
– Умнм, - сообщил я и закашлялся.
Время шло, мне становилось лучше. В сознании скреблась какая-то назойливая мысль, но я отгонял ее подальше, чтобы еще чуть-чуть полежать в темноте и покое. Но чем дольше я отдыхал, тем назойливее становилась мысль. Наконец, она пробилась через мою усталость: "Рассвет!"
Я заставил себя сесть и открыть глаза. Тут же с новой силой накатили волны тошноты и головной боли, но мне удалось с ними справиться. Я сидел на берегу Железного острова, а рядом со мной из воды выглядывал Йокта. Живой. Я почувствовал себя счастливым и даже немного улыбнулся. Насколько смог - самым краешком пасти.
Йокта выглядел веселым и довольным даже несмотря на то, что все еще походил на ожившего мертвеца. Он осклабился и обнял меня, крепко прижав к себе:
– Мы живы!
– Да. Спасибо.
– Это тебе спасибо!
– морской дьявол отстранился, и радость на его лице сменилась удивлением: - Что у тебя с глазами?
– Что?
– я аккуратно потрогал их пальцами.
– Твои глаза черные-черные и без зрачков.
– Ничего себе. А где Ежи?
– огляделся я.
Ежи неподвижно лежала рядом. Одна ее лапа была оторвана вместе с кусками железа, а вместо когтей торчали искрящиеся штырьки. Выглядела она помятой и покореженной. Йокта поглядывал на ее тело с опаской и подозрением.
– Ежи?..
– прошептал я. Она не ответила: - Ежи!
– Эта штука пыталась убить тебя белыми разрядами!
– похвалился Йокта, высунувшись из воды: - Но я ее знатно отделал! Будет знать, как бить моих друзей!
– Она мертва, - в горле встал ком, и говорить стало тяжело: - Йокта, ты убил Ежи?
– Но она...
– заартачился морской дьявол.
– Она не пыталась меня убить, - перебил я, чувствуя образовавшуюся в груди пустоту: - Она меня спасала.
– Чего? Да я сам видел!..
– Йокта разозлился.
– Она тебя так шандарахнула, что ты скорчился весь!
Невозможно было смириться с мыслью, что мой лучший друг убил беспомощную Ежи, которая всего лишь хотела собирать скафандры. И которая спасла мне жизнь. Я тяжело вздохнул, пытаясь унять дрожь. Давно мне не было так грустно.
–
Морской дьявол в одно мгновение осунулся и поник. Он выглядел таким несчастным, что захотелось его обнять и успокоить. Но я не мог, слова застревали в горле, а тело не хотело двигаться.
– Прости, Лак-Лик. Я плохой друг, - Йокта нырнул в Белое море.
– Вовсе нет, - я бросился за ним, к воде: - Ты самый лучший друг.
Я перегнулся через край, пытаясь разглядеть Йокту сквозь толщу кислоты, но ничего не увидел, кроме отраженного ночного неба. Не стоило говорить обидных слов. Йокта несчетные сутки искал меня в запутанных коридорах Железного острова и даже не получил благодарности в ответ. Это было несправедливо, неправильно. Надо было приободрить его, ведь я бы поступил точно так же на его месте - бросился бы спасать друга. Йокта столько голодал и страдал, чтобы спасти меня, а сейчас он наверняка думает, что лишь навредил. Страшно было представить, каково ему сейчас.
С мрачными мыслями я наблюдал за отраженным в Белом море небом. Оно было темным, без признаков приближающегося рассвета. И еще с отражением было что-то не так, словно какая-то важная деталь отсутствовала. Я долго вглядывался в воду, пока не понял, чего именно не хватало.
Не хватало меня. Я не отражался в воде.
Может, это из-за того, что глаза изменились? Теперь они не видят отражений? У меня не было ответа на этот вопрос.
Оглядевшись, я заметил еще одну необычную вещь: от входа в нору поднимался пар. Даже люк был обжигающе горячим, а когда я заглянул внутрь, то увидел красный раскалившийся пол. Пламя добралось даже до верхнего этажа - логова коричневых гремлинов. Скоро наступит рассвет, а путь назад закрыт и на ровной поверхности Железного острова негде укрыться от огненных лучей.
Ссора с Йоктой и смерть Ежи повергли меня в полное отчаянье. Я решил, что дождусь рассвета и погибну. Обняв колени и положив на них голову, я задумался о том, где сейчас Ари-Ару и жива ли она. Интересно, куда делась Память? Наверное, уплыла куда-нибудь за горизонт. Жалко, что мы не додумались с Йоктой ее как-нибудь закрепить. От этих мыслей стало еще грустнее.
Но рассвет не приходил. Время шло, и вскоре в желудке забурчало. Зефирки из колбы заглушили голод, но вместо него пришла скука.
Решил собрать Ежи. Я сложил все отломанные детали Ежи вместе и долго рассматривал ее тело, размышляя, можно ли ее починить. Несмотря на долгую работу в сборочном цеху у меня не было даже приблизительного представления, с чего начать. В любом случае, тут не обойтись без инструментов.
– Я обязательно тебя починю, - пообещал я.
Йокта не возвращался. Возможно, он больше никогда не приплывет. За одну ночь я потерял еще двух друзей. И теперь, на поверхности Железного острова одиночество мучило меня еще сильнее, чем раньше. Где же рассвет?