Черные хирурги
Шрифт:
По дороге домой Лев купил бутылку водки, пару яблок. Отойдя в ближайшую подворотню, он в течение пятнадцати минут влил в себя граммов триста, закусывая душистыми плодами. Следовало бы выпить всю и превратиться в мертвецки пьяного, но водка на голодный желудок больше не лезла. Гуров должен явиться завтра на работу с явными и хорошо заметными признаками сильного перепоя.
Глава 9
В таком состоянии Лев себя не помнил. Он вообще трудно пьянел, да и алкоголя в большом количестве не употреблял. Идти было трудно. Не слушались ноги, его качало в самые неожиданные стороны; глаза с большим трудом фокусировались на окружающих предметах. Впрочем, как и мозг. Гуров с большим трудом удерживал сознание. Состояние, при всей его тяжести, Льва веселило. Как он сейчас понимал тех алкашей, которых
Да что же такое! Гурова опять качнуло на стену дома. Как, оказывается, тяжело держать равновесие. Сесть бы, посидеть где-нибудь… Только ни лавочек, ни бревна поблизости не было. В его теперешнем состоянии Льву показалось вполне приемлемым усесться прямо на землю и привалиться спиной к чужому забору. Ага, а потом задремать! А проснуться под утро валяющимся на земле, грязным, с вывернутыми карманами…
Дома можно просто завалиться спать. Где-то в гостях при таком количестве выпитого можно просто хорошенько поесть, попить горяченького чаю или кофе. Через пару часов алкоголь начнет выходить, оставляя только тяжесть в теле и голове. Зато начнет вонять изо рта. Нет уж, надо из последних сил добираться домой, до постельки.
Свет фар ударил в глаза неожиданно. От такого перепада освещения, да еще в состоянии Гурова, глазам стало невыносимо больно. Сыщик пошатнулся, закрылся ладонью и выругался, насколько позволял заплетающийся язык и онемевшие губы. Фары долго не выключались, поэтому пришлось идти через силу и прикрываясь рукой. Благо и калитка дома совсем рядом. Нехорошая подозрительная мысль все же пробилась сквозь состояние сильного опьянения. Она просочилась и связала зыбкой эфемерной волной тумана убийство Крачковского, посещение Гуровым места преступления с этой непонятной машиной, которая осветила его фарами у ворот собственного дома.
Зайти в калитку Гурову не дали.
Мозг включился сразу и полностью. Как будто даже с каким-то щелчком. Несмотря на то, что в голове все кружилось, а движения давались все еще с трудом, мысли потекли четко и ясно. Какой-то милиционер с неприятным резким голосом затолкал Гурова в «собачник» милицейского «уазика». Захлопнулась дверь, и машина запрыгала на неровностях переулков частного сектора. Связь с убийством? Глупо и нелепо. Соответствовать истине это утверждение могло только в том случае, если убийца заведомо решил свалить все подозрения на него. Смысла в этом, по убеждению Гурова, не было никакого. Потратить столько времени на проверки нового дворника Рогова, начать доверять ему первые задания в рамках подпольного криминального бизнеса, дать возможность кое-что увидеть и понять, а потом просто подставить милиции? Да еще и в качестве немотивированного убийцы? Саенко не мог предположить, что Гуров напьется, чтобы инсценировать убийство по пьянке. Нет, глупо.
Тогда что? Его задержали как гражданина в состоянии сильного опьянения? Случайно машина торчала в переулке около его дома, и он подвернулся? Допустим. На этот вопрос ответит место, куда привезут Гурова. В вытрезвитель – это будет логично. В РУВД? Вопрос – почему не в вытрезвитель? Если его в чем-то подозревают, пусть в самом страшном, то все равно должны сдать в вытрезвитель, записав за уголовным розыском. Все допросы начинают обычно утром, после вытрезвления, потому что сейчас это просто трата времени.
Убийство на него не навесят, если этого никто не спланировал заранее. Если случайное задержание… Проверка наверняка сразу покажет, что Рогов Павел Андреевич действительно дворник Реабилитационного центра, что паспорт у него чистый, но все остальное, что касается легенды бывшего старшего прапорщика, службы на окружных складах, бизнеса в Самарской области, – чистейшая липа. Если кто-то захочет все это выяснять, то легко убедится, что трудовая книжка самодельная. Только вот никого это не должно интересовать. Вытрезвитель должно интересовать, что он законопослушный гражданин, что у него есть место работы и жительства в Саратове, есть доходы, с которых он в состоянии заплатить штраф, и что он не в розыске. Все другие выяснения покажут, что им кто-то интересуется. Точнее, его кто-то проверяет. Например, Саенко. Если все еще проверяет, то в этом должен быть один смысл: ему хотят доверить большее, чем уже доверили. А вот это интересно.
А чего ждет Саенко от проверки? Что Рогов будет вести себя как Рогов. В худшем варианте сознается, что он из каких-нибудь органов. Или просто будет требовать, чтобы
Машина остановилась минут через десять. Милиционер, который при ближайшем рассмотрении оказался капитаном, открыл дверцу машины и выволок задержанного наружу. Гуров успел заметить табличку «Опорный пункт милиции». Его затолкали в дверь, за которой был коридор с разномастными стульями вдоль стены. Потом в другую дверь. Потом его толкнули на стул, а капитан уселся напротив. Несмотря на значительное просветление в мозгах, Гуров старательно имитировал свое недавнее состояние. Благо это было не так уж и сложно.
Капитан открыл исписанный вкривь и вкось рабочий журнал, но писать стал не в нем, а на положенном поверх чистом листе бумаги. Затем стал задавать вопросы, касающиеся анкетных данных. Гуров мямлил, частично отвечал, а частично кобенился и «качал права». Капитан рявкнул, грохнул кулаком по столу, но на алкаша это впечатления не произвело.
Следующим этапом было то, чего Лев и ожидал, хотя по правилам сделать это было нужно раньше. Капитан вылез из-за стола и стал потрошить содержимое карманов Гурова. Кроме бумажника, ключей от дома и мобильного телефона, там ничего не было. Даже пластиковая карточка, полученная от Федорова, лежала в банковской ячейке. Затем капитан стал рыться в адресной книге телефона задержанного, что-то выписывать оттуда, потом полез в списки входящих и исходящих звонков и SMS-сообщений. Внутренне Гуров ухмыльнулся, потому что там ничего найти было нельзя. Та сим-карта, которая могла выдать его с потрохами, находилась совсем в другом месте. Капитан позвонил в адресное бюро, назвал код и попросил все данные на некоего Рогова Павла Андреевича. Щас! Как же! На то он и оперативный паспорт, на то она и оперативная легенда. Да и самого паспорта при Гурове не было, а лежал он смирненько дома в тумбочке.
– Ну, вот что, Рогов! – сурово сказал наконец капитан. – Давай колись! Где взял паспорт, кто ты на самом деле?
Дальше хлынула волна обвинений, подозрений и угроз. Гуров решил, что самым простым способом прояснить причину своего задержания будет агрессия. Тогда капитан как-то себя проявит. А по тому, как далеко он готов зайти, можно будет судить и о сложности своего положения. Гуров незамедлительно послал капитана «в жопу». Ответом на хамство задержанного было рукоприкладство – однако аккуратное, чтобы не оставлять следов побоев. Капитан дело знал и бил по очень болезненным местам. Гуров не сдавался и продолжал агрессивно огрызаться. Ему было интересно, начнет ли капитан подсовывать пакетики с белым порошком или пистолетный патрон. Тогда дело повернется совсем в другую сторону. Если «Рогов» в самом деле из органов, то ему не резон терять время в следственном изоляторе. Ему надо работать, и он начнет включать официальные рычаги. И Саенко об этом узнает. Но Гуров не начнет. И звонить не будет. Просто пройдет срок контрольного звонка из Саратова в Москву, и его начнут активно искать. Точнее, активно искать человека по фамилии Рогов. Параллельно, конечно же, накроют Реабилитационный центр, о котором он уже сообщил. Лавочка закроется, а цепочка, ведущая из провинциального Саратова в столицу и дальше, за границу, порвется. И те люди, которые стоят за всем бизнесом, а не только за саратовским филиалом, останутся на свободе. А должны сидеть в тюрьме. И для этого Гурову нужно очень постараться сыграть свою роль точно. И он играл. Он грозился, ссылался на высоких покровителей, намекал и подмигивал. И тут же просил, чтобы ему разрешили позвонить. Потом он сдался и попросил, чтобы капитан позвонил от его имени сам, и стал называть телефоны Реабилитационного центра, Саенко и Казанцева.
Часа через два Гуров, у которого ныли бока и побаливали ребра, услышал звук мотора подъезжающей машины. Затопали шаги в коридоре, и в кабинет вошел тот, кто и должен был войти, по логике развития событий, – Саенко.
Длинный стал шептаться с капитаном, потом они вышли в коридор. Потом они вернулись и, не очень стараясь, разыграли незамысловатую сценку договорившихся «по-хорошему» людей. Гуров сгреб со стола свое имущество и молча последовал за Саенко.
– Это просто повезло, что твой телефон не отвечал и я заехал к тебе домой, – пустился в объяснения длинный, – а тебя там нет. Соседи подсказали, что кого-то в стельку пьяного милиция забрала. Ты где так нарезался?