Черные кувшинки
Шрифт:
Внизу разошлись последние участники церемонии.
Теперь, когда мне все стало ясно, я могу приоткрыть завесу тайны.
Антураж самый подходящий.
ЭТО НЕ ПОСЛЕДНЕЕ УБИЙСТВО В ЖИВЕРНИ.
Слово ведьмы.
Я постояла еще немного, глядя на оползающий холмик земли над могилой мужа. Больше я сюда, скорее всего, не приду. Во всяком случае, при жизни. Что мне здесь делать? Вторых похорон, в которых я заинтересована, не будет. Шли минуты, может
Наконец я спустилась.
Нептун послушно ждал меня у кладбищенских ворот. Я пошла по улице Клода Моне. Смеркалось. Зажглись фонари. С цветов, высаженных вдоль ограды, капала вода. Талантливый художник мог бы кое-что извлечь для себя из этой живописной картины.
В окнах домов тоже загорался свет. Я прошла мимо школы. В соседнем доме горело круглое окно под самой крышей. Это комната Стефани и Жака Дюпен. Что они сейчас делают? О чем говорят, снимая промокшую одежду?
Подозреваю, что вам очень хотелось бы проникнуть в мансарду и подсмотреть за ее обитателями. К сожалению, даже мне, опытной серой мышке, не дано карабкаться по водосточной трубе.
Я лишь слегка замедлила шаг, но продолжила свой путь.
18
Лоренс Серенак медленно продвигался в темноте, ориентируясь лишь на скрип собственных башмаков по гравию. Найти дом помощника ему не составило труда — Сильвио Бенавидиш дал достаточно точные указания. Пройти вдоль течения Эпта до Кошереля, по мосту перейти на другую сторону, повернуть налево, к церкви — ее не пропустишь, после десяти вечера это единственное в поселке освещенное здание. Серенак осветил фарами мотоцикла имя владельца на почтовом ящике и поставил свой «Тайгер-триумф Т100» между двумя монументальными цветочными вазонами. Дальше возникли сложности: звонка на калитке не оказалось. Впереди угадывалась гравийная дорожка, а метрах в пятидесяти темнело пятно дома. Серенак открыл калитку и шагнул на дорожку.
— Черт!
Инспектор врезался коленом в кирпичную ограду. Высотой около метра, она преграждала ему путь. Он ощупал холодный камень и железную решетку, припорошенную густой пылью. Когда до него дошло, что это дворовый гриль, вдали мигнул огонек. Секундой позже на большой веранде вспыхнул яркий свет. Должно быть, его вопль переполошил всех соседей. Из-за стеклянной двери показалась фигура Сильвио Бенавидиша.
— Идите прямо, патрон, — раздался его голос. — По дорожке. Только осторожней, не наткнитесь на гриль…
— Понял, понял, — пробормотал Серенак, думая про себя, что совет немного запоздал.
Он двинулся вперед, осторожно переставляя ноги, но метра через три снова налетел на препятствие, упал, задев локтями что-то вроде железного ящика, и, не сдержавшись, взвыл от боли.
— Эй, патрон, как вы там? — обеспокоенно и смущенно крикнул Сильвио. — Я же предупреждал: там гриль!
— Блин, — поднимаясь, ругнулся Серенак. — Хоть бы сказал, что
— Всего? Семнадцать! — с гордостью доложил Сильвио. — Вы абсолютно правы, я их коллекционирую. Вернее, мы вместе с отцом коллекционируем.
Темнота скрыла от Сильвио изумление на лице начальника.
— Сильвио, ты что, издеваешься? — наконец добравшись до веранды, сварливым голосом спросил Серенак.
— Нет, с чего вы взяли?
— Ты что, серьезно коллекционируешь грили?
— А что такого? Вы днем на них посмотрите! Кстати, в мире существует несколько тысяч фугикарнофилов.
Серенак яростно растирал ушибленное колено.
— Фуги… хренофил, или как его там, это, как я понимаю, тот, кто коллекционирует грили?
— Ну да. Не уверен, что это слово включено в словари. Я, конечно, просто любитель, но вот в Аргентине есть мужик, так у него три сотни грилей из ста сорока трех стран мира! А самый древний экспонат датирован тысяча двухсотым годом до нашей эры!
Инспектор оставил колено и принялся массировать локти.
— Что-то мне подсказывает, что ты надо мной все-таки издеваешься.
— Патрон! Вы ведь со мной уже достаточно хорошо знакомы… Разве я способен такое выдумать? Понимаете, с тех пор как люди укротили огонь, они едят жареное мясо. Вы себе даже не представляете, до чего это интересная тема. Во всей истории человечества нет более древней и более универсальной технологии приготовления пищи…
— И поэтому ты поставил у себя в саду аж семнадцать штук этой фигни. Круто. Хотя ты прав: лучше грили, чем садовые гномы.
— Ну конечно! И красиво, и оригинально! И полезно — когда приглашаешь гостей.
Серенак пятерней взлохматил себе волосы.
— Точно. Меня перевели в край, населенный психами.
Сильвио улыбнулся.
— Это еще что. В следующий раз я расскажу вам про окситанские традиции. Вы узнаете, чем катарские грили отличаются от севенольских.
Он поднялся на три ступеньки крыльца.
— Прошу, патрон! Вы меня легко нашли?
— Если не считать последних двадцати метров, то да. Вообще-то, если забыть про грили, у вас тут красота. Мельницы, деревенские домики…
— Мне тоже нравится. Особенно вид с веранды.
Инспектор Серенак тоже поднялся по трем ступенькам.
— Сейчас-то темно, ничего не видно, — объяснил Сильвио. — Но днем тут классно. Хотя, если честно, патрон, Кошерель — странное местечко.
— Что, еще более странное, чем клуб фугикопрофилов? Ты должен мне об этом рассказать.
— Фугикарнофилов. Но это к делу не относится. Здесь народу перемерло — не счесть. Во время Столетней войны вон на тех холмах, прямо напротив, разыгралась жутко кровавая битва. Тысячи погибших. Во Вторую мировую — то же самое. Но самое интересное даже не это. Знаете, кто похоронен на нашем церковном кладбище?