Черные кувшинки
Шрифт:
— Неужели Жанна д'Арк?
Бенавидиш улыбнулся.
— Аристид Бриан!
— Да ну?
— Спорим, вы даже не знаете, кто это такой?
— Прекрасно знаю. Певец.
— Нет-нет, певец — это Аристил Брюан. Вечно все их путают. Аристид Бриан был политическим деятелем. Пацифистом. Он единственный француз, удостоенный Нобелевской премии мира.
— Сильвио, ты неподражаем! Я готов поступить к тебе в ученики по части истории Нормандии.
Серенак осматривал фахверковую стену дома.
— Должен
Сильвио выпятил грудь, явно польщенный комплиментом. Подняв глаза, он молча указал на потолок веранды, опиравшийся на конструкцию из натурального бруса. Между балками была натянута металлическая проволока, по которой со временем будет карабкаться высаженный в метре от веранды дикий виноград.
— Знаете, патрон, когда я пять лет назад купил этот дом, он был настоящей развалюхой. Вот с тех пор и вожусь с ним.
— И что же ты сделал собственными руками?
— Да все.
— Как — все? Не может быть!
— Может-может. Португальские гены, даже если работаешь в полиции, дают себя знать.
Серенак расхохотался и снял кожаную куртку.
— Патрон, да вы насквозь промокли!
— Нормандские похороны, чтоб их!
— Так заходите, обсушитесь.
Мужчины вошли на веранду. Лоренс повесил куртку на спинку пластикового стула, который тут же опасно зашатался. Инспектор сел на соседний стул.
— Конечно, пластиковый гарнитур — это не фонтан, но… Мне он от одного родственника достался, ну, я и взял. Антикварной мебелью обзаведусь попозже, когда стану комиссаром. — Сильвио улыбнулся и тоже сел. — Так что там было на похоронах?
— Ничего особенного. Дождь хлестал. Народу тьма собралось. Вся деревня явилась, стар и млад. Я попросил Мори пофотографировать — посмотрим, что нам это даст. Зря ты не пошел, Сильвио. Много интересного пропустил. Гранитную кувшинку не видел, три корзины цветов и даже епископа из Эврё. При этом, заметь, ни один человек не пришел в сапогах. Не тот уровень!
— Кстати, о сапогах. Я виделся в комиссариате с Лувелем. Он все организовал. Завтра получим первые результаты.
— Хорошо. Надеюсь, это поможет нам укоротить список подозреваемых, — сказал Серенак, потирая руки, словно хотел согреться. — У этих бесконечных похорон есть и еще одно бесспорное преимущество. Благодаря им я могу работать сверхурочно дома у своего лучшего зама.
— Тем более что он у вас всего один! Простите, патрон, что заставил тащиться ко мне, но я побаиваюсь по вечерам оставлять Беатрис одну.
— Понимаю, понимаю. Ладно, чтобы покончить с этими чертовыми похоронами… Патрисия, то есть вдовушка, безутешно рыдала с первой до последней минуты. Если она притворяется, то ей надо сниматься в кино — премия за лучшую женскую роль на любом фестивале
— Кроме школьной учительницы. Стефани Дюпен.
— Это что, юмор такой?
— Простите, вырвалось.
Бенавидиш опустил глаза и чуть заметно улыбнулся:
— Я уже понял, что на эту тему с вами лучше не заговаривать.
— Н-да, я смотрю, дома мой лучший зам себе позволяет!.. Ладно, Сильвио, ничего от тебя не скрою. Стефани Дюпен присутствовала на похоронах. И была прекрасна как никогда, несмотря на проливной дождь. Но! Она ни на шаг не отходила от своего ревнивца-мужа.
— Вы с ней все-таки поосторожней, патрон.
— Спасибо за совет, но я уже большой мальчик.
— Я от чистого сердца.
— Я тоже.
Слова помощника все же немного смутили Лоренса Серенака, который отвел взгляд и принялся рассматривать веранду. Безукоризненно ровные кирпичные стены, идеально отполированные балки, добела выскобленная каменная плитка на полу.
— Неужели ты и правда все это сделал своими руками?
— Так я все выходные и каждый отпуск что-нибудь мастерю. Мы с отцом. Он меня всему учит.
— Блин, Сильвио, ты меня поражаешь. Лично я кое-как терплю ваш поганый климат только потому, что отсюда до моей родни не меньше восьми сотен километров.
Они оба громко рассмеялись, и Сильвио тут же предостерегающе вытаращил глаза.
— Ну ладно, за работу.
Лоренс разложил на пластиковом столе три фотографии любовниц Морваля. Сильвио добавил к ним две своих.
— Честно говоря, я не понимаю, зачем нужно изменять жене, — сказал он. — До меня просто не доходит.
— Как давно вы с Беатрис вместе?
— Семь лет.
— И ты ни разу ей не изменил?
— Ни разу.
— Она сейчас наверху? Спит?
— Да. Но что это меняет?
— А почему ты ей не изменял? Может, она прекрасней всех женщин на свете? И у тебя нет причин отвлекаться на других?
Сильвио перебирал в руках фотографии. Судя по всему, он уже жалел, что завел этот разговор.
— Бросьте, патрон. Мы собрались не для того, чтобы обсуждать мою семейную…
— Подожди, — перебил его Серенак. — Ты что, намекаешь, что твоя жена — далеко не красавица?
Сильвио решительным жестом опустил на стол руки ладонями вниз.
— Красавица или не красавица — это не имеет никакого значения. Для семейной жизни это вообще не важно. Только полный кретин станет сравнивать свою жену с другими женщинами по красоте. Это же вам не конкурс! Какой бы прекрасной она ни была, всегда найдется другая, еще более прекрасная. Даже если вы женитесь на Мисс Вселенной, через несколько лет она постареет. Что ж теперь, каждый год разводиться и жениться на новой Мисс Вселенной?