Черные минуты
Шрифт:
— Эй, у тебя есть что-нибудь почитать? — спросил волосатик и, увидев на переднем сиденье свежий выпуск «Ла Нотисии», конфисковал его.
Впоследствии Ранхель узнал, что Колдун практически живет на посту. Целыми днями сидит, смотрит на машины, читает что под руку подвернется, то есть что удастся отобрать у проезжающих, или слушает по радио музыку. Начальство сослало его туда с глаз долой, потому что Калатрава всех раздражал свой бестолковостью и был в общем абсолютно несносен. В обязанности ему вменялось досматривать машины, что направляются в Паракуан, на предмет наркотиков,
— Может, по пиву, а? — предложил Колдун.
— Сейчас не могу, извини, — ответил Ранхель. — Потом, когда будет время и настроение.
Как-то раз выдался именно такой случай. Ранхель купил на заправке упаковку из шести банок и отвез на пост Колдуну, благо жил по соседству.
— Я не пью один, — сказал ему Колдун, — посиди со мной.
Они прикончили шесть банок пива и бутылку сомнительного портвейна, который Колдун покупал где-то в розлив. На следующий день Ранхеля одолело сильнейшее, доселе невиданное похмелье, и последующие несколько месяцев он избегал заезжать на пост. Однако в ту ночь Колдун проникся к нему симпатией и стал, приходя в отдел, оставлять ему записки. «Зеленый грузовик номер 332 TBLB, предположительно перевозит травку. Владелец белого «рама», номер 470 XEX, сутенер». Это были фрагменты журнала досмотров, который велся весьма нерегулярно. Иногда он просил привести ему выпивку, мыло, зубную пасту, поскольку машины у него не было, или одолжить денег.
— Может, все-таки пропустим по кружечке?
— Не могу, некогда.
— А когда ты сможешь ко мне заехать?
— Ну… на днях.
— В пятницу?
— Посмотрим.
И тут вмешалась Лолита.
— Сеньор Ранхель, вам звонит сеньора Эрнандес.
— А кто это?
— Это мать погибшей девочки, из школы «Фробель».
— А я здесь при чем? Пусть связывается с Табоадой, он ведет расследование.
— Я ей говорила, но она настаивает.
— Пусть Вонг ответит.
— Он сейчас занят.
Ранхель обернулся и посмотрел на Вонга — сидя за своим столом у стены, тот показывал ему средний палец, как бы говоря: «Да пошел ты, Ранхель. Ты что, за идиота меня принимаешь? Это дело Табоады».
На часах было ровно десять. Ранхель понимал, что если эта женщина не уймется, то его ждет очень долгий день. В час пришел продавец гуаяберас. Круз Тревино и Бешеный Пес купили себе по одной. Еще две парень оставил на столе Траволты.
— Купите гуаяберу, сеньор.
— Нет, спасибо.
— Можно в рассрочку.
— Нет, в другой раз.
— Это не просто рубашка, это знак того, что вы поддерживаете мэра.
С тех пор как президент Эчеверриа ввел моду на гуаяберы, все госслужащие считали своим долгом их носить. Мало того, у каждого на столе стоял его портрет в гуаябере, точно Эчеверриа — святой или волшебник, хранящий от сил зла.
Едва продавец удалился, в зал снова выглянула Лолита:
— Она опять звонит! Уже в четвертый раз!
«Что за сучка эта сеньора Эрнандес? — думал Ранхель. — Чего ей от меня надо?
— А на второй линии адвокат Барбоса!
Услышав это имя, все присутствующие — Вонг, Проф, Бедуино — настороженно подняли головы. Дон Агустин Барбоса, мэр Сьюидад-Мадеры, был одним из лидеров оппозиции, что в те дни считалось едва ли не самоубийством. Но Барбоса, благодаря своей известности и крепкому бизнесу, сумел обойти на выборах провластного кандидата. Шеф, как положено, его недолюбливал. Ранхель встречался с ним дважды, когда был жив дядя, и тот произвел на него хорошее впечатление. Интересно, зачем он звонит?
— Переведите мне этот звонок, — попросил он Лолиту.
Бедуино осуждающе покачал головой.
Минуту спустя, когда на столе зазвонил телефон и Ранхель снял трубку, секретарь сказала ему, что дон Агустин только что ушел, но будет ждать его в ресторане и что дело очень важное. Выходит, надо ехать в «Эксельсиор».
Глава 8
На пересечении Калле-Хуарес и Авениды Идальго долго не хотел загораться зеленый. Рядом стоял щит ненавистной компании «Рефрескос де Кола» и еще один, принадлежащий профсоюзу нефтяников. На первый Ранхель специально не смотрел, на втором был изображен нефтеперегонный завод и профсоюзный босс, который говорил: «Честность превыше всего».
Когда проехали все машины, следующие из Лас-Ломас, слева выскочил грузовик «Рефрескос де Кола» и едва не раздавил его. Логотип «Рефрескос» промелькнул в паре дюймов от его лица. «Эти шоферюги ездят как хотят, — возмущался Ранхель, — будто дорога принадлежит им. Надо с этим что-то делать, иначе они всех передавят». Но тут загорелся зеленый, и он нажал на газ.
Ресторан «Эксельсиор», принадлежащий Агустину Барбосе, соседствовал с профсоюзом учителей, у самого океана. Выйдя из машины, он увидел, как к мусорным бакам вперевалку ползут два краба. Асфальт на парковке был густо засыпан песком.
В ресторане во всю мощь работал кондиционер. «Черт, — подумал Ранхель, чувствуя, как запершило в горле, — почему здесь всегда так холодно?» Другой отличительной чертой в этом заведении был интерьер. С потолка свешивались морские чудовища, стены были размалеваны пейзажами местного художника-любителя: пальмы, сосны, портовые краны, кукурузные поля и коровы на пастбище. Он рассматривал ягуара, с вызовом глядящего из нарисованных джунглей, когда его окликнула официантка:
— Добрый день, вы один?
— Нет, я жду дона Агустина Барбосу, — ответил он, оборачиваясь.
— Но его пока нет…
— Он назначил мне встречу.
— Садитесь, он, наверное, сейчас приедет.
Ранхель сел за столик под огромным, на удивление хорошо сохранившимся меченосом. На полке в баре стоял якорь и колонна сушеных крабов, с боевыми клешнями на изготовку. У Ранхеля с собой был выпуск «Ла Нотисии», и не успел он раскрыть газету, как вошел дон Агустин.
— Здравствуйте, Ранхель, спасибо, что приехали. Вы уже сделали заказ? — Он позвал официантку. — Что будете пить? Водку? Виски? Натали, принеси нам бутылку из вчерашней партии.