Черные орхидеи
Шрифт:
— Нет.
— Ну тогда не буду. Мы просто шли из одного места в другое.
— Вчера вы не сказали, что были в коридоре в это время.
— Виноват. Совсем забыл.
— Возможно. Что вы говорили вчера Руби Лоусон?
— Руби? — удивился я. — А, этой. Это когда я сказал Перли, что она китайская шпионка? Я пытался назначить ей свидание. Понимаете, когда смотришь на мисс Трейси, в душе поднимается столько чувств…
— Не сомневаюсь. Вам удалось назначить свидание?
— Да.
— Когда?
— Никогда.
— Очень плохо. Что было в записке, которую отец мисс Трейси передал вам для нее?
— Нет, инспектор, — сказал я с упреком, — записка была адресована не мне, и я ее не читал.
— Вы встречались раньше с ее отцом?
— Никогда со времен сотворения мира.
— Вам не показалось странным, что он передал дочери такую важную записку с первым встречным?
— Не особенно. Он видел, как я входил в контору. Люди обычно доверяют мне. Им внушает доверие мое лицо, и особенно мои глаза.
— Ясно. Разговор Вульфа с Хьюиттом действительно был так важен, что его нельзя было отложить, несмотря на убийство? — Кремер жевал сигару.
— Да, сэр, — ответил я.
— Настолько важен, что вам необходимо было вести записи?
— Да, сэр.
— Я бы хотел взглянуть на них.
Я с сожалением покачал головой:
— Извините, это конфиденциально. Спросите у Вульфа.
— Спрошу. Так вы не покажете записи?
— Конечно нет.
— Прекрасно. Почему прошлой ночью Вульф посылал в Ричдейл человека за Энн Трейси?
— Увольте. Это происходило без меня.
— Но вы были дома, когда она приехала?
— Да.
— Ну?
Я улыбнулся ему:
— Когда я в детстве жил в Огайо и кто-нибудь говорил «Ну!», мы отвечали: «Баранки гну». Разве не остроумно?
— Остроумно. Льюис Хьюитт просил Вульфа устроить, чтобы он мог внести Диллу сумму, украденную отцом мисс Трейси?
Я уставился на него.
— Вот это мысль! — с восхищением сказал я. — Все сходится. Хьюитт приглашал ее обедать…
Дверь отворилась, и появился Фриц.
— Молодой человек, — кратко объявил он.
— Кто? — спросил я. — Не обращай внимания на инспектора: он все знает заранее.
Но Фриц не успел ответить, потому что молодой человек вошел следом. Это был Фред Апдерграф. Он остановился посреди комнаты, увидел Кремера, произнес: «О!» — и вопросил:
— Где мисс Трейси?
Я неодобрительно посмотрел на него.
— Так себя не ведут, — сказал я ему. — Инспектор Кремер допрашивает меня. Поэтому идите в приемную и ждите своей очереди.
— Нет. — Кремер встал. — Приведите сюда мисс Трейси, и я с нею пройду в приемную. Я хочу видеть ее прежде, чем буду разговаривать с Вульфом. А потом мы все вместе поедем к окружному прокурору.
— Черта
— Черта с два? Пошлите за ней.
Я послал Фрица. Вскоре послышался шум лифта, которым Фриц решил воспользоваться из-за дамы. Когда Энн появилась на пороге, Фред посмотрел на нее, как слепой смотрит на солнце. Надеюсь, мне удавалось меньше афишировать свои чувства. Энн выдавила из себя подобие улыбки. При взгляде на ее лицо с красными от бессонницы глазами и опущенными уголками губ не верилось, что еще недавно на выставке она привлекала внимание зрителей больше, чем несколько миллионов самых изысканных цветов.
Кремер увел ее в приемную и плотно закрыл за собой звуконепроницаемую дверь. Я занялся утренней почтой. Фред ходил взад и вперед не останавливаясь, разглядывая корешки книг на полках, потом наконец уселся и зажег сигарету.
— Я мешаю? — спросил он.
— Ничуть, — заверил я.
— Если мешаю, я могу подождать за дверью. Я только немного устал. Я здесь с восьми часов.
Я отложил почту и с изумлением уставился на него.
— Бог мой! — Я был потрясен. — Вы победили. Можете получить ее.
— Получить ее? — вспыхнул он. — О чем вы говорите? Да кто вы такой?
— Братец, — ответил я, — не знаю, кто я, но точно знаю, на что я не способен. Я не способен, как тот парень, переплывать Геллеспонт, чтобы взглянуть на свою милую. Я не принадлежу к этому типу.
Зазвонил телефон, я снял трубку и услышал голос Вульфа:
— Арчи, поднимись сюда.
— Сейчас, — сказал я, вставая. Потом спросил Фреда. — Чего бы вы хотели: виски или горячего кофе?
— Кофе, если не трудно.
— Отлично. Идите за мной.
Я поручил его заботам Фрица, а сам поднялся в оранжерею. День был солнечный, и только несколько штор было опущено. Сквозь чистые стекла оранжерею заливало светом, и игра цветов радовала глаз. Теодор Хорстман осматривал бутыли перед поливкой. Я открыл дверь в другое помещение и принюхался. У меня хорошее обоняние, и я сразу узнал запах. Обнаружив, что Вульф на своем огромном троне еще подает признаки жизни, я рванул окно. Оно было плотно закрыто.
— В чем дело? — сварливо спросил Вульф.
— Пахнет газом.
— Знаю. Теодор окуривал те растения и слишком рано открыл дверь. Здесь газа недостаточно, чтобы причинить вред.
— Может быть, — пробормотал я, — но не стал бы танцевать на крыше Эмпайр Стейт Билдинг в ветреный день.
Дверь в дезинфекционную камеру была приоткрыта, и я заглянул туда. Насколько я смог разглядеть в полутьме, там было пусто. Запах внутри был не сильнее, чем снаружи. Я вернулся к Вульфу.
— Как мистер Кремер? — спросил он. — Нервничает?