Черные псы
Шрифт:
– Длинный такой, ушастый и тощий, - добавил Казаков, колотя ручонками по поверхности лужи.
– Где?
– оживленно воскликнула я.
– Да на окраине леса, где болото начинается. Со стороны баскеровской дачи.
– Ты можешь мне показать это место?
– Не могу.
– Это почему же?
– встревоженно спросила я.
– Да потому шта-а-а я застр-ря-аал!!!
– завопил Казаков, конвульсивно стуча руками и отчаянно вертя головой.
– Бельмов, гнида, урррод переросший, какого.., ты меня запихал?
Лучше б ты себе гемор-рррой
– А, вот в чем дело, - я облегченно вздохнула.
– Ну мы тебя вытащим, не волнуйся. Ты туда вообще зачем полез?
– Да это мы в карты играли на желание, - проверещал Казаков, - сначала проиграл я, потом Бельмов, а в третий раз Кузнецов не стал играть.
– Желание было сесть в лужу?
– Ага...
– Поздравляю. А дача Новаченко пустая, что ли?
– Все уехали, дятлы!
– обиженно проговорил Кузнецов.
– Ладно.
– И я приступила к мероприятиям по выуживанию Казакова и кузнецовского "Фольксвагена" из лужи, в которую они так удачно сели.
Через полчаса мы уже прибыли на виллу Баскера. Явление перемазанной троицы и их грязного - от бампера до бампера и от колес до крыши автомобиля было встречено гомерическим хохотом. Все трое были немедленно отправлены в сауну, их сопровождал Фил и - к вящему удовольствию друзей Лена.
Я же поднялась в бельэтаж, где в гостиной застала Селиверстова, Гарика и Марика, дожевывающих свой обед. На балконе стоял Баскер и одну за другой курил "Marlboro".
Ни Соловьева, ни Эвелины, ни Вавилова я не увидела.
– Ну что, Андрей, как твое самочувствие?
– спросила я, выходя на балкон.
– Довольно паршиво, - произнес он, - звонил Тимофеев, сказал, что одиннадцать процентов акций "Парфенона" будут перечислены в счет погашения долга его фирме.
– Значит, у Тимофеева теперь контрольный пакет акций?
– Да. Пока был Аметистов, мы еще как-то держались, а сейчас все. Теперь будем у Тимофеева, как у Христа за пазухой, - горько выговорил Баскер.
– Этого никак не изменить?
– Почему? Есть неделя на погашение долга. Завтра будет совет директоров, на нем утвердят нового президента...
– Тебя?
– Скорее всего да, если не убьют.
– Не говори так, Андрей.
– Если я проживу еще неделю, - печально возразил Баскер, - у "Парфенона" есть шанс не стать дойной коровой господина Тимофеева. Многим это не надо.
– Я точно узнала, что Воронкова была наемным киллером и должна была убить Аметистова по заказу Тимофеева. Это говорил сам Новаченко.
– Шеф охраны Тимофеева?!
– Да.
– А псы?
– Сейчас я направляюсь туда, где Казаков видел того человека.., ты его видел той ночью.
– Этого урода?!
– Вот именно, но пока ничего говорить не буду.
Для обеспечения безопасности я взяла с собой Диму Селиверстова. Впятером мы двинулись в путь. Идти пришлось недолго - мы миновали ограду баскеровского дома, углубились в лес между дачей и берегом Волги.
Мы шли по самому краю лесной
– Как тебя угораздило сюда попасть?
– спросила я Казакова.
– Зашли с девушкой в лесок на часок, - двусмысленно ухмыляясь, ответил тот.
– Ясно. Дачи тебе мало, в заросли полез, обормот, - мягко упрекнула его я.
– Да я.., да мы...
– обиженно заквакал Казаков.
– Я его даже проследил, а ты тут мне лекции по великосветскому этикету читаешь!
– И докуда ты его проследил?
– спросил Селиверстов.
– До места, где он исчез. Ну.., как сквозь землю провалился. Ну, и...
– А что же ты его выслеживал? Ты же тогда не знал, что он связан с убийством Аметистова и этими чудовищами с болот.
– А у него рожа больно забавная была. Мы, значит, с Олькой валяемся, она, соответственно, все строго по вопросу.., а он нас не видел, мы за кустом были, - словоохотливо разглагольствовал Казаков, неприлично прожестикулировав при фразе "она, соответственно, все строго по вопросу". А я на него смотрю, он идет, башка чуть ли не над лесом плывет, длинный он... И вдруг наклонился - и нет его! Я как раз в этот момент дело доделал и туда - посмотреть, куда он делся. Нигде нет, чертовщина какая-то. Я, конечно, был влегкую того...
– Кто бы сомневался, - ехидно вставил Бельмов.
– Но не до такой же степени, чтобы всякие имбецильные фантомы перед глазами курсировали и потом исчезали неизвестно куда!
– возмутился Казаков.
– И где это?
– Да вот он, куст.
– Костя показал на заросли черной смородины на краю небольшой лужайки.
– Вон оттуда он шел, со стороны Волги. А там исчез.
Мы подошли к месту предполагаемого исчезновения "фантома".
В небольшой ложбинке, усыпанной пожухлой прошлогодней листвой, на земле виднелись нечеткие, полустертые, но, несомненно, собачьи следы. И отпечатки были огромны.
– Так, - процедил Селиверстов, - похоже, эти твари всю землю утоптали. Чего это?
– Дима, посмотри вот на этот пригорок прямо перед ложбинкой. Ты в нем ничего странного не видишь?
– А что в нем должно быть необычного?
– А то, что в центре трава зеленая, а вот тут какой-то обвод желтого дерна по краям.
– Да?
– Селиверстов схватился обеими руками и дернул. Пласт земли отвалился, и мы увидели ржавую железную плиту и изъеденную коррозией ручку.
– Чер-ррт!
– вырвалось у нас, а Кузнецов и Бельмов выразились покрепче.
Словно ледяным холодом повеяло от ржавого железного люка... Казаков коснулся ручки, но тут же боязливо отдернул руку и посмотрел сначала на меня, а потом на Диму.
– Гляди, чего я нашел в траве, - сказал Кузнецов и протянул мне золотую печатку с треугольником, составленным из мелких бриллиантов.
– Вот это да!
– воскликнул Бельмов.
– Сдается мне, я уже видел нечто подобное на руке одного нашего общего знакомого.
– Аметистова, так и говори, - холодно произнес Селиверстов, - это его печатка.