Черные Шипы
Шрифт:
Из-за твоих волос? Да, это определенно было похоже на гладкий шелк и все то прекрасное дерьмо, в которое, как мне казалось, я не верил.
По-видимому, я такой чертовски глупый и полностью верю в красивые вещи. Или, может быть, я верю в них только тогда, когда дело касается тебя. Верни мне мое сварливое "я", Наоми.
В любом случае, ты медленно скользила по моему горячему и возбужденному телу, как котенок, и, клянусь трахом, я почти слышал, как ты мурлыкаешь. О, и я уже упоминал, что ты была голой?
Ты должна была сказать мне, что у тебя есть сиськи, которые могут превратить святую в грешницу, а монахиню в шлюху, потому что, черт возьми, я точно хотел уткнуться в них лицом и никогда не выходить на воздух. Но я ограничился тем, что только прикасался к ним и дразнил тебя, пока ты не застонала. И, да, я был осторожен, не потому, что не хотел дать нам то, чего мы оба хотели, а потому, что я боялся того момента, когда ты исчезнешь придется и мне просыпаться в полном одиночестве без твоих сисек — я имею в виду тебя.
Но ты не ушла.
Ты даже трахнула меня всухую, заставив меня в одно мгновение снова возбудиться, и, черт возьми, мне никогда не нравилось то, чего я должен был бы так стыдиться. И мне пришлось затащить тебя в свой лагерь, сорвать с тебя соблазнительный взгляд и принять вызов, которым ты меня дразнила.
Поэтому я схватил тебя за руку, перевернул на живот и съел. Я наслаждался твоей киской, как будто я умирающий человек, а ты была моей последней гребаной едой. А твой вкус? Да, это то, о чем я буду рассказывать истории своему Ангелу Смерти.
Но что мне понравилось больше всего, так это эротические звуки, которые ты издавала. То, как ты стонала: “Пожалуйста, еще… Пожалуйста, трахни меня, заставь меня кончить…Я вся твоя. Эта киска твоя…”
И, черт возьми, эти звуки почти заставили меня эякулировать без трения. Но я этого не сделал, потому что у меня была миссия, которая включала в себя извлечение из тебя всех звуков. Поэтому, когда я почувствовал, как ты сжимаешься вокруг моего языка, я отпустил твою киску, раздвинул твои ягодицы и перешел к твоей заднице, а затем засунул пальцы в твою мокрую пизду.
Да, я грязный, но не так сильно, как ты, потому что ты кончила мне на язык через несколько мгновений после того, как я съел твою задницу.
Лучший орал, который я когда-либо дарил. А я не любитель дарить.
Я был так готов позволить своему члену поработать с твоей мокрой пиздой, но потом ты исчезла. Снова, блядь. И мне пришлось проснуться, обливаясь потом и сжимая руками свой член. О, и у меня была сперма по всему животу.
Не круто, Наоми.
В следующий раз самое меньшее, что ты можешь сделать, — это остаться до конца.
Желательно, чтобы я никогда не просыпался.
Твой грязный, мерзкий друг по переписке,
Акира
Глава 37
НАОМИ
Мы
Это так отличается от прошлого, но ощущения все те же.
Мы все еще те ребята из колледжа, которые прижались друг к другу перед телевизором, пока Себастьян пытался прикоснуться ко мне в любой момент. Нам так же комфортно в тишине, как и во время разговора.
Но сейчас он другой, более измученный, надломленный.
Мы оба ранены, преследуемые, и оба долгое время провели в пустоте.
Быть наполненным всем сразу — это одновременно и волнующе, и болезненно.
Но это никогда не было так… полезно.
После совместного принятия душа, где Себастьян прижал меня к стене, мы легли смотреть настоящее криминальное шоу.
Но на самом деле мы не обращали на него внимания, мы просто смотрели друг на друга и разговаривали.
О боли.
О страстном желании.
Обо всем.
Я держала все это в себе, а когда оно вышло наружу, оно было без цензуры и безудержно.
Это было похоже на очищение.
Себастьян рассказал мне о том, как он сдал экзамен и разорвал отношения со своими бабушкой и дедушкой. Он рассказал мне о роли, которую Нейт сыграл в его новой жизни, и о друзьях, которые у него есть в фирме. Он рассказал мне о том, как использовал работу, чтобы отвлечься от своих эмоций.
В каком-то смысле то же самое было и со мной, поэтому я рассказала об этом и о том, какой была моя жизнь в Японии. Я рассказала ему о новой семье, которую я нашла, и о том, что Мио, а иногда и Кай — единственное, что мне в ней нравится.
Ночь продолжалась, и мы почти не спали. Между разговорами, объятиями и медленным гулом телевизора на заднем плане мы просто были в своем собственном мире.
А потом в окно проскользнул дневной свет.
Я стону, пряча лицо в обнаженных грудных мышцах Себастьяна. — Я хочу, чтобы снова была ночь.
Он посмеивается, гул его груди создает вибрацию на моих твердеющих сосках. — Через несколько часов наступит ночь.
— Я хочу этого сейчас.
— Привыкла к темноте, детка?
— Думаю, мне в ней удобнее.
— Вот почему мы совместимы.
Вдыхая аромат его бергамота, я провожу пальцами по двум татуировкам на его груди, а затем провожу ими до шрама от пулевого ранения на плече. Мысль о том, что я могла потерять его, все еще наполняет меня ни с чем не сравнимым страхом.
Наверное, потому, что это может случиться снова.
— Я ненавижу, что мы должны возвращаться к реальной жизни.
— Мы не обязаны этого делать, детка.
— Ты крутой юрист, и я не хочу, чтобы Нейт ненавидел меня за то, что я увожу тебя из фирмы.