Черные Шипы
Шрифт:
— Так и есть.
— Рейна назвала ее рыжей ведьмой.
— Рейна все еще иногда ведет себя как стерва. Аспен — красивая женщина.
— Тогда возвращайся к своей прекрасной Аспен.
— Я увижусь с ней в фирме, как только закончится мой больничный.
— Что ж, желаю удачи.
— Спасибо.
— Ты не должен соглашаться с этим.
— Но ты же сама говорила, что она красивая, и пожелала мне удачи.
— Это просто фигура речи, мудак.
— Ты — воплощение Цундэре.
—
— Ты собираешься что-то делать со своим мужем?
Я прикусываю нижнюю губу.
— Ты не можешь просить меня быть исключительным с тобой, пока ты под руку с другим мужчиной, Наоми. Это так не работает.
— Я… знаю.
— Что ты знаешь? Ты знаешь о том, как я прихожу в ярость, когда вижу тебя с ним? Ты улыбалась ублюдку на всех фотографиях в Интернете.
— Это был спектакль.
— Тот, который ты так хорошо провернула.
— Ты хочешь, чтобы я тогда плакала?
— Я хочу, чтобы ты оставила его раз и навсегда. Это не подлежит чертовым переговорам.
— Я тоже хочу уйти от него, и я что-то замышляю. Акира должен быть тем, кто разведется со мной, все еще оставаясь союзником отца. Если я инициирую это, мой отец придет за тобой.
— Мне на это насрать.
— Нет, Себастьян. Нет! Я не пожертвую семью проклятыми годами только для того, чтобы разбиться и сгореть сейчас.
Он хватает меня за руку и притягивает к себе, его глаза темнеют, как смертоносный шторм. — Я больше не увижу тебя на его гребаной руке, Наоми. Ты меня слышишь? Мне все равно, гей он или нет. Он все еще прикасается к тебе своими гребаными руками. Он все еще прикасается к тебе. Я похищу тебя и убью нас обоих вместо того, чтобы снова увидеть эту сцену. Ты, блядь, моя, и это значит, что твое место со мной, а не с каким-то другим мудаком.
— Тогда избавься и от Аспен тоже. В следующий раз, когда я увижу ее рядом с тобой, я врежу тебе по яйцам.
— Ты сделаешь это, да?
— Да! И знаешь, что еще я сделаю? Я не позволю тебе преследовать меня.
— Вот это уже настоящая пытка.
— Пытка — это видеть тебя с другой женщиной и не иметь возможности ничего с этим поделать.
— Нет никакой другой женщины, детка.
— А?
— У нас с Аспен строго профессиональные отношения.
— Тогда… почему она всегда у тебя под рукой?
— Потому что я хотел причинить тебе боль так же сильно, как ты причинила мне.
— Это просто… жестоко.
— Ты тоже была жестока.
Я непроизвольно выдыхаю, что бывает после слишком долгого плача. — Разве мы такие токсичные?
— Мы такие?
— Да, мы продолжаем причинять
— Больше нет.
— Но это больно, Себастьян. Думать о тебе с Аспен и другими женщинами больно.
— Не было никаких других женщин.
— Ч-что?
— У меня никогда не было отношений после тебя.
— О.
— Даже для секса. Я хотел этого в тот первый год, просто чтобы стереть тебя из памяти, но я не мог сделать это ни с кем. За исключением воспоминаний о тебе, пока я был в душе. Спасибо за испорченную малину.
— Подожди… У тебя никогда не было секса с кем-нибудь еще?
— Ни разу после вечеринки у Оуэна. Кстати, мой член винит тебя в своих натянутых отношениях с моей рукой.
Я улыбаюсь, и на сердце у меня становится легче, чем когда-либо за последние годы.
— Чему ты улыбаешься, Цундэре? Проблема моего члена — настоящая. Вот почему я чуть не сломал тебя в тот первый раз, когда ты вернулась.
Я обвиваю руками его шею. — Я просто счастлива.
— Ух ты. Ты рада за страдания моего члена? Теперь он действительно возненавидит тебя.
Я смеюсь. — Нет, я счастлива, потому что ты никогда не забывал обо мне. Это делает все стоящим того.
— Кто компенсирует мое убитое сексуальное влечение?
Я облизываю губы. — Я извинюсь своими губами. Они дружат с твоим членом.
— Это было бы хорошим началом. Но ненавистный трах все еще в меню.
— Разве это не всегда есть в меню?
— На этот раз мы поднимемся на ступеньку выше.
Я запрыгиваю на его тело, и Себастьян отшатывается назад, когда мои ноги и руки обвиваются вокруг него.
Он крепко держит меня за руку и улыбается. — Это приглашение, детка?
— Для тебя? Я всегда прошу об этом.
Я визжу, спрыгивая с него, и он сокращает расстояние между нами за долю секунды. Я поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице, затем разражаюсь смехом, когда мы раздеваем друг друга и вваливаемся в душ.
Счастье.
Вот на что похоже счастье, и я хотела бы остаться в нем навсегда.
Даже если я знаю, что это ненадолго.
Глава 36
АКИРА
Дорогая Юки-онна,
Я прикоснулся к тебе.
Я имею в виду, в моем сне. Давай воспользуемся моментом, чтобы поблагодарить Господа и всех его ангелов, которым я не думал, что когда-нибудь буду благодарен.
Впервые за целую вечность ты не растворилась в воздухе сразу после того, как отсосала мне, и позволила мне погрузить пальцы в твои чернильные волосы. Я хочу быть мудаком и сказать, что это напоминает Садако из "Кольца", но сегодня я обуздаю свои идиотские наклонности.