Чёрные узы и Белая ложь

Синглтон Кэт

У меня может быть тайник Twizzlers в одной из моих сумок в моем шкафу. Может быть, я могла бы жить за счет этого для пропитания.

Кряхтя, я знаю, что мне нужно собраться. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, даже если мое сердце будет разбито предательством прошлой ночи.

Я рывком открываю дверь, думая о том, какой неверный поворот сложился прошлой ночью, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с Беком.

Его запах немедленно атакует мои чувства, окутывая меня знакомым наступлением. Я никогда не хочу снова пахнуть бергамотом и жасмином. Или, может быть, дело в том, что я больше никогда не перестану вдыхать его фирменный аромат, слишком

пристрастившись ко всему, что есть он.

— Доброе утро, — хрипло говорит он, сканируя мое лицо глазами.

Почему он должен выглядеть так хорошо, даже если он выглядит таким грубым? Я смотрю на его простую пару джинсов и свитер. Он может быть хорошо одет, но его глаза налиты кровью, а волосы так взлохмачены, что кажется, что он постоянно перебирал их пальцами. Я никогда не видела его таким измученным.

Я перевожу взгляд с него на пустой коридор.

— Что ты здесь делаешь?

В одной руке он держит кофейную чашку из нашей любимой кофейни, а в другой бумажный пакет.

— Я принес тебе завтрак. И кофе.

Он улыбается мне извиняющейся улыбкой, и я почти забываю все, что рассказал мне Картер. Это легко в присутствии Бека, с раскаянием, стекающим с его тела. Если бы не боль в груди, все, возможно, было бы уже забыто.

Бек протягивает мне кофе.

— Я принес тебе твой любимый.

Я прижимаю соломинку к губам, делая большой глоток. Это точно. Я ненавижу то, как он это запомнил, несмотря на то, что кофе всегда приносила я. Тот факт, что он до сих пор помнит мой заказ, не ускользнул от меня.

— Спасибо, — отвечаю я, стараясь, чтобы мои слова не звучали слишком резко. Я так зла на него за то, что он солгал мне, за то, что хранит так много секретов. Но он также стал моим лучшим другом, моим безопасным местом, и я скучаю по нему. Я скучаю по разговорам с ним, по объятиям с ним, по самым обыденным вещам с ним, и я ненавижу его за то, что он лгал, чтобы довести нас до этого момента.

— В сумке также есть несколько разных пирожных. У меня есть все твои любимые. И если ничего из этого не звучит хорошо, я могу попросить Эзру остановиться и принести тебе что-нибудь еще, прежде чем отвезти меня в аэропорт.

Я делаю паузу, открывая сумку, и в замешательстве смотрю на него.

— Ты уезжаешь?

Он чешет подбородок, пригвоздив меня взглядом цвета индиго.

— Ага. В последнюю минуту всплыла одна вещь. Мне нужно лететь в Сан-Хосе [20] на три дня. Я не думал, что ты захочешь отправиться в путешествие.

— Я твоя помощница. Ты платишь мне за то, чтобы я ходила с тобой на эти мероприятия. — Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в комнату, но он хватает меня, поворачивая лицом к себе.

20

Прим.: Сан-Хосе — это крупный город в штате Калифорния

Ему все еще удается сохранять расстояние между нами, когда он неуверенно смотрит на меня сверху вниз.

— Сейчас я не разговариваю со своей помощницей, — начинает он.

— Я твоя помощница, — поправляю я, глядя на то место, где он меня трогает.

Он ждет, пока я не посмотрю на него, чтобы заговорить.

— Тогда ты уволена. Потому что сейчас я разговариваю с женщиной, которую люблю, а не с той, которая работает на меня.

Мое сердце резко стучит в груди. Почему мне кажется, что он всегда говорит правильные вещи, чтобы я растаяла в луже

у его ног? Как будто он точно знает, что сказать, чтобы напомнить мне, что я люблю его. Я просто не знаю, является ли это частью его поступка или это правда. У меня после вчерашнего вечера в голове что-то закружилось. Я не знаю, кому или чему верить. И с тех пор это заставляет меня шататься.

— Марго, — умоляет он, нежно проводя кончиком пальца по моей щеке. — Пожалуйста, выслушай меня минутку, ладно?

Я киваю, пытаясь сдержать эмоции. Внезапно я чувствую слезы, наворачивающиеся на глаза, и ком в горле. Это тон его голоса. Оно совпадает с моим — наполнено грустью и раскаянием. У меня есть несколько секунд, чтобы сказать ему, что я ему верю, или, по крайней мере, мне все равно, было ли это фальшивкой с самого начала. Пока это реально сейчас, это все, что мне нужно. Я сдерживаюсь от того, чтобы сказать что-либо из этого, потому что правда в том, что мне нужно быть уверенной, что это реально сейчас, прежде чем я что-то ему пообещаю. А меня пока просто нет. Вот почему я не могла продолжать носить кольцо его бабушки. Мне кажется неправильным носить что-то с таким чувством, когда между нами что-то пошло не так.

— Я собираюсь отправиться в это путешествие. Один. Я знаю, что тебе нужно время, чтобы обдумать все, что я сказал тебе прошлой ночью, и я хочу дать тебе его.

— Это твой дом, Бек, — вставляю я. — Я могу пойти куда-нибудь еще. Тебе не нужно уходить из-за меня.

— Надеюсь, ты думаешь об этом как о нашем доме, потому что он для меня именно такой. Честно говоря, я думаю о тебе как о своем доме. Я имел в виду каждое слово, которое сказал тебе прошлой ночью, Марго. Если ты хорошенько подумаешь обо всем этом, я думаю, ты поймёшь, что прошлой ночью я не произнес ни одной лжи. Но мне нужно отправиться в это путешествие. Я надеюсь — черт возьми, молюсь, — что ты будешь ждать меня, когда я вернусь. И что ты будешь готова надеть это кольцо на палец, где ему и место до конца наших жизней.

— Я пока никуда не пойду, — тихо говорю я. Мой голос звучит слабо, но мне все равно. Даже если все, что он сказал мне, было ложью с самого начала, выражение его глаз сейчас не то, что я считаю фальшивым. Боль и тоска — это не то, что кто-то может притворяться. — Мне просто нужно обдумать все, что ты сказал. Я просто не понимаю…

— Не торопись, малышка. Я даю тебе три дня. Но, пожалуйста, когда я вернусь, снова будь моей. Будь уверена в том, как я к тебе отношусь — в том, что мы создали. — Он обхватывает меня руками, прижимая к своей груди. Я вдыхаю его запах, в то время как он делает то же самое, прижавшись лицом к моим волосам. Наверняка его слова верны. Это кажется слишком правильным, чтобы все это основывалось на какой-то личной вендетте, которую он имеет против своего брата. — Я знаю, что солгал тебе, и никогда себе этого не прощу. Но это все равно нас сближало. Я себе этого не прощу, но и сожалеть не могу. Я никогда не пожалею ни о чем, что привело тебя ко мне.

Слезы снова текут по моим щекам. Я обхватываю его руками, неловко пытаясь приблизить его, все еще держа в руках кофе и еду.

— Просто есть над чем подумать. Все о нас — ложь.

Он отрывается от меня, и наши лбы соприкасаются.

— Ничто о нас не является ложью, — требует он с властным тоном в голосе. Он прижимает ладонь к моему сердцу. — Глубоко здесь ты знаешь, что ничто из того, что мы чувствуем, не является ложью. — Затем он постукивает по моему виску. — Нам просто нужно понять это, чтобы понять и это.