Черными нитями
Шрифт:
И Кай вдруг ответил своей лукавой мальчишеской улыбкой и ясным взглядом, словно не было всех этих лет. По высоко поднятым плечам, по излишне прямой спине было ясно, что он собирается с духом, чтобы что-то сказать. Но он только выдохнул и произнёс:
— Вот тебе в ответ мой совет: никогда не прекращай драться, братец. Как бы ни сложилось с этим чертовым Советом.
Они пожали друг другу руки, как дельцы при сделке, но Рейн так и не понял, о чём была немая договорённость: то ли они всё-таки признавали себя братьями, то ли Кай просто так желал удачи.
Рейн спустился вниз.
— Эй, — улыбнулся Аст. — Всё равно всё не зря.
Рейн улыбнулся в ответ. Не зря. И он не один. Ничего не изменилось, и демон по-прежнему был единственным другом, но это уже стоило многого.
Глава 30. Во дворце
Мальчишка-слуга осторожно протянул сорочку. Он смотрел так, как смотрят на диких собак, которые вот-вот могут укусить. Рейн выхватил сорочку у него из рук и быстро надел. Тёплая, как всегда. Мальчишка каждое утро грел её, чтобы король — не позволь великий Яр — не заболел.
Рейн спустился с высокой кровати под балдахином, протопал босыми пятками по толстому ворсистому ковру и вышел.
— Обувь, кир Л-Арджан! — пискнул мальчишка и поспешил следом.
— Доброе утро, кир Л-Арджан! — воскликнул Алкерн, камердинер. Это был бодрый мужчина под сорок. Он никогда не переставал улыбаться, но строгость глаз выдавала его истинную натуру. — Великий Яр сегодня послал нам хорошую погоду, он благоволит нашим планам!
«Нашим, ага». Рейн молча кивал в такт его словам. Он мог бесконечно возражать Алкерну, но никакие слова не помогали отвертеться от дел, которые вешали на будущего короля.
Алкерн взмахнул рукой, и сухой мужчина с рыбьим взглядом, гордо зовущийся хранителем гардероба, поклонился и стал помогать с одеждой. Рейн скривился, но промолчал. Даже в детстве мама и служанки давали ему больше свободы.
— Итак, кир Л-Арджан, — торжественно проговорил Алкерн, — после завтрака в течение часа ваш секретарь будет помогать вам отвечать на письма.
Помогать! Начнёт без отдыха, не отрываясь ни на секунду, строчить высокопарные ответы всем этим важным скотам из великих и благородных родов, которые, едва усмиряя гордость, стали просить милостивого избранника народа о встрече, как было принято.
— Затем вас ждут уроки, — в улыбке Алкерна почудилась снисходительность. — Ваш наставник изменил программу: вас ждёт больше верховой езды и этикета и меньше фехтования.
Рейн закатил глаза. Верховая езда ему нравилась — хоть что-то, подобающее королю, нравилось! — а этикет уже вызывал приступ тошноты. И если фехтование приносило немного радости, то от остального хотелось спрятаться.
— После обеда Совет просит вас прийти на собрание.
Рейн сразу насторожился. Члены Совета напоминали строгих родителей, которые вызывали сына, чтобы узнать о его успехах и скорее наказать, чем похвалить. Все их встречи с Рейном как будто были пустыми, на них не обсуждалось ничего
— Затем вы посетите больницу имени Орина. Больным и раненым нужна ваша поддержка. Вечером состоится дружеская встреча Совета, губернаторов Рина и Лёна, а также правителя Лица. Вы должны присутствовать на этой встрече.
«Должен», — Рейн едва скрыл ухмылку. Всё сводилось к этому слову.
— Прошу, кир Л-Арджан, — хранитель гардероба услужливо придвинул большое овальное зеркало.
Рейн быстро скользнул взглядом по отражению и сухо кивнул. Сегодня ему предложили чёрный камзол из сукна, расшитый белой нитью — неплохо, даже удобно, если бы только не пришлось менять наряд ещё несколько раз за день. Это повседневный костюм, затем — специальный для верховой езды. После — более строгий и торжественный для посещения Дома Совета и больницы. А напоследок, для приёма, что-нибудь ещё более торжественное, и обязательно с вычурной золотой вышивкой, чтобы наверняка!
— Я могу идти завтракать?
Алкерн поклонился и указал рукой.
— Кир Л-Арджан, вы можете делать всё, что хотите.
«Да неужели!» — хотелось вскричать, но Рейн только кивнул и направился к выходу. Один из слуг тут же подскочил и открыл дверь. Не оглядываясь, Л-Арджан пошёл по коридору. Алкерн встал сбоку, но на полшага позади, и продолжил рассказывать о сегодняшних делах.
С каждым словом желание сбежать — да хоть выпрыгнуть прямо в окно! — становилось всё сильнее.
Дворец оказался клеткой. Рейн оставался один в редкие минуты, да и то — по счастливой случайности. Алкерн был настоящим сторожевым псом, который за улыбкой скрывал цепкий взгляд. Рейн не удивился бы, если увидел, что он прячет пару ножей или револьвер — на случай, если будущий король решит сбежать.
— Ты же хотел вернуть всё, — шутливо заметил Аст, улыбнулся, но улыбка вышла вымученной. — Вот тебе и дом под красной черепицей, и слуги, и богатая одежда.
Рейн дёрнул плечом, отмахиваясь от демона. Не такой смысл он вкладывал в эти слова, не такой.
Рейн сел во главе стола в малой столовой. Она была рассчитана на десять человек — всего, как говорил Алкерн, — но Рейн всегда завтракал один, не считая крутящихся рядом слуг.
Огромные окна выходили в сад, и всё вокруг было залито светом, а с улицы доносился запах роз и мокрой после дождя травы. Рейн положил руки на белоснежную скатерть и сразу убрал. В детстве и мама, и Агни говорили, что так некрасиво делать, и вот, спустя десяток лет, учитель по этикету начал говорить то же самое.
— Кир Л-Арджан, — Алкерн поклонился, — я должен подготовить всё к вашему выезду в Лиц.
Он кивнул Насье. Она отвечала за слуг, которые работали на кухне и прислуживали за столом. Женщина скромно держалась в стороне, хотя занимала места больше, чем Рейн и Алкерн вместе взятые. Насья ответила полупоклоном. Стоило камердинеру скрыться, как она отпустила слуг, и они остались в столовой с Рейном вдвоём.
Это была единственная вольность, которую ему позволили, а Насья оказалась одной во всём дворце, кто не вызывал желания отвернуться или закатить глаза.