Черными нитями
Шрифт:
Каттария Меха. Так звали ту девчонку, которая пыталась бегать быстрее ветра, чтобы её никто не заметил, не утащил за собой, не коснулся чужими руками. В Лиц она приехала уже Катой, без фамилии и документов. Просто Катой, ещё напуганной, боящейся чужих прикосновений и незнакомцев, но уже готовой учиться открываться.
Это имя звучало как приговор, как метка преступника или клеймо.
— Груз прошлого и так тянет тебя назад. Не отказывайся от будущего. Я знаю, что делать, и я дам тебе всё!
— В прошлое меня тянешь только
Нелан покачал головой.
— Вир, тебе лучше уйти, и больше не пытайся помешать нам.
Витторио скрестил руки. Лицо оставалось спокойным, осанка — гордой, но взгляд разом изменился. Он стал резким, холодным, как у шакала или дикого пса.
— Нелан, помолчи. Не играй в героя, ты не на многое годишься. Ты всегда и во всём был просто вторым.
Нелан остался спокоен, а Ката вздрогнула.
Второй сын. Второе отделение. Второй личный практик. Второй советник. Нелан из раза в раз преодолевал эти звания и достигал большего, но они всё равно преследовали его. Даже после Вира — второй. И это она помогла закрепить славу «второго», убедив, что ему не стоит быть главой Инквизиции, надо уступить В-Бреймону.
— Да плевать, если так, — Нелан просто пожал плечами. — Убирайся, Вир. Ты уже всё сказал и всё сделал.
Вир снова перестал обращать на него внимание и воскликнул:
— Каттария! А груз прошлого — это…
Нелан ещё ближе подошёл к Виру. Тот прорычал:
— Да она…
Ката сжалась в комок. Адайн и Кай знали, кто она. Знал и Рейн. Она сама рассказала ему свою историю, хотя каждое слово вызывало воспоминания о чужих прикосновениях — рассказала, чтобы убедить его, что Виру стоило поверить. Но знал ли Нелан? Что говорил ему Витторио?
— Ш… — начал Вир. Нелан размахнулся и кулаком ударил его по щеке.
— Да она стоит всего, вот и всё.
Вир отпрянул, снова схватился за щёку, выпрямился, бросил на них взгляд, полный ненависти, и вышел из гостиной. В коридоре послышался недовольный голос Аиты, а затем всё стихло.
Ката стояла, уставившись в спину Нелана.
Вир спас её, и она слепо ему верила, просто верила и закрывала на всё глаза. Из спасителя он превратился в чудовище, и от этого чудовища спас другой. А она так долго обманывала его и играла.
Нелан повернулся к Кате. Девушка только сказала:
— Вир всё равно не остановится. Он что-нибудь придумает — что угодно, лишь бы план продвигался.
Нелан пожал плечами и улыбнулся:
— Да и пусть. Мы тоже не будем сидеть на месте. Рейна держат на минус четвёртом этаже — для тех, о ком никто не должен знать. Кая я тоже найду. Просто дай мне немного времени.
Ката опустилась в кресло и спрятала взгляд.
— Нелан, Вир должен был договорить. Я…
Он взмахнул рукой и перебил её:
— Я знаю, какие слова начинаются на букву «Ш». И знаю, почему люди могут избегать чужих прикосновений.
Ката непонимающе уставилась на Нелана. Он знал и так спокойно говорил с ней? Он — из
— И я никогда не была честной! — выпалила Ката. — Это Вир попросил меня общаться с тобой. Ради плана, — девушка стыдливо опустила глаза.
Она заметила, что Нелан сел, и отчаянно захотела поднять взгляд, чтобы увидеть выражение его лица, но в то же время не решалась на это.
— Насколько не была?
Хотела бы Ката, чтобы на этот вопрос ответил кто-нибудь за неё! С Неланом было спокойно и уютно, а его дом стал настоящей безопасной гаванью, куда хотелось сбежать от шума «Трёх желудей» и постоянного переполоха, в котором жили Адайн и Кай. И она по-своему привязалась к Э-Стерму и сотню раз обещала себе, что сейчас, ну вот сейчас, скажет ему правду. И всё же продолжала врать раз за разом — думала, ради семьи, а оказалось, только ради Вира.
— Сильно.
Ката подняла на Нелана взгляд и не сдержала улыбки. Ну не мог такой, как он, быть инквизитором. Эти смешные курчавые волосы, пшеничные усы, веснушки на всём лице, как у мальчишки. Не такой должен стоять во главе карающего органа. Он был слишком хорошим и для Инквизиции, и для неё. Она — грязь, а он — нет. Вот и всё.
Она и молчала в присутствии других, чтобы этого никто не узнал. Молчать оказалось мало, и весь этот уютный мирок, который она нашла в пределах одной гостиной, стал рушиться.
— Я надеялся на другой ответ, — медленно проговорил Нелан.
Во имя Лаара Семиликого, да лучше бы он оскорбил её или ударил, или ещё что похуже — не впервой! Ката едва не закричала. От понимания, от этого спокойствия становилось не по себе, хотелось выбраться из тела, стать самой крошечной букашкой в мире и уползти, забиться в дальний угол, перестать быть видимой.
— Поговорим об этом завтра. Расскажи всё, что ты знаешь, и мы подумаем, как забрать Рейна.
Ката вцепилась в полы плаща. Она ведь даже этот плащ повсюду носила, чтобы быть как можно незаметнее. Почему же сейчас он не срабатывал, почему на неё смотрели так, точно видели самое нутро, что-то, недоступное даже ей?
— И ещё надо найти Кая и Адайн, — жалобно проговорила Ката. Она разом почувствовала себя совсем маленькой, той девчонкой, которая постоянно жаловалась отцу на потерю игрушек.
Ката внимательно посмотрела на Нелана и повторила себе: «Поговорим об этом завтра». Она рассказала о том, что узнала от Адайн, что они нашли в кабинете Вира и о тех догадках, которые появились после его туманных рассказов. Девушка закончила вопросом:
— Кто может помогать Виру в Инквизиции?
Ноги снова что-то коснулась. Ката вздрогнула и опустила глаза. Опять кошка. Она запрыгнула на диван, покружилась, потопталась и вытянулась совсем рядом с бедром Каты, свесив лапы вниз. Девушка осторожно коснулась её головы и почесала за ухом.