Черными нитями
Шрифт:
Рейн поравнялся с девушками, и Адайн развернулась.
— Даже несмотря. Я допустил ошибку, не спорю, но я его старший брат.
— Ты не виноват, — твёрдо сказала Ката. — Ты делал всё, что мог.
— Кай его ненавидит, — Адайн посмотрел на южанку, и та ответила с той же уверенностью:
— У нас говорят, что ненависти не существует. Есть только отсутствие любви.
Рейн хмуро произнёс:
— Я мог помочь Каю, но сделал слишком мало.
Деревья становились всё выше и гуще. Кроны переплелись в единый полог. Солнце начало заходить, и его лучи пробивались сквозь стволы, окрашивая
— Да что ты говоришь, ноториэс, — фыркнула Адайн. — Если ты хочешь вернуть брата, ты должен присоединиться к нам. Иногда мне кажется, что Кай умер там, в подвалах Чёрного дома, замученный твоими дружками из Инквизиции.
— А Кай…
Адайн взмахнула рукой и с большим напором проговорила:
— Вы ведь похожи: ты прячешь свой огонь под маской льда, а он — свой лёд под маской огня. Но что легче: усмирить пламя или вдохнуть в лёд жизнь, как думаешь?
Рейн промолчал. Он поджал губы и отвёл взгляд. Сам ведь признал вину. Сам сказал, что мог сделать больше. Так почему было так сложно слышать о том, что происходило с братом из-за него?
— Ты мне нравишься, Рейн, — призналась Адайн, и он одновременно с Катой уставился на неё. — Твой огонь несложно распалить, и ты сам сможешь зажечь многих, — она на секунду закусила губу и продолжила. — Только ни черта мне твой огонь не нужен. Я хочу вернуть своего друга.
Адайн злобно посмотрела на Рейна. Ката протянула к ней руку, будто хотела удержать, но так и не коснулась девушки.
— Когда Кая выгнали, я пыталась научить его жить по-нашему — у кого-то своровать, кого-то обмануть. Сначала он сопротивлялся, а потом никак не мог научиться. Его ловили, били, сдавали в полицию. Не мог научиться, потому что верил, что вернётся домой. А потом Кая схватили инквизиторы. Вместо него вернулся кто-то другой. Кай признал себя частью Канавы и бросил вызов всем, кому мог: королям Тары, полиции, Церкви, Инквизиции. Он начал сколачивать свою империю, которая смогла бы нанести удар всем им — за всё, чего не дали, и за то, что отняли.
Адайн перевела дыхание, уставилась в землю и договорила тихим голосом:
— По-настоящему Кай не сбегал, он так и сидит в Чёрном доме и ждёт, когда отец или старший брат придут за ним. Он пытается быть бессердечным ублюдком, болтает о мести, но он не такой. Я знаю, что ты ему нужен. Кай стал своим в Канаве, но это не для него. Да и не для кого из нас. Забери его, Рейн, и забери… — Адайн махнула рукой и быстро заговорила: — Вот тебе мой итог: ты нужен моей семье, и я буду искать слова, чтобы достучаться до тебя. А если это не сработает, я начну действовать, но мои действия тебе не понравятся.
Адайн резко остановилась, развернулась и развела руки в разные стороны.
— Вот мы и пришли.
Рейн и Ката переглянулись.
— Она всегда такая? — тихо спросил он.
— Какая? — шепотом произнесла Ката.
«Переменчивая, сумасшедшая», — хотел ответить Рейн, но промолчал.
На горизонте виднелись холмы, поросшие тёмными елями, а до них тянулась целая равнина, заросшая высокой травой
Адайн со счастливым стоном упала в траву и легла, раскинув руки. Она засмеялась, на секунду подняла голову, чтобы посмотреть на Рейна и Кату, и снова легла. Шум травы и ветра приглушал её голос.
— Однажды мне было так плохо, что я решила уплыть на Лён. Думала, наймусь на корабль. Что, разве девчонка не сможет быть моряком не хуже, чем парень? Но в свои тринадцать я настолько не соображала, что ушла не через Торговые ворота, по главной дороге, а через Крестьянские, по полям и лесам — и заблудилась здесь, — над травой показалась рука Адайн, она махнула ею и сразу опустила, ласково провела по земле. — Я так и уснула на этом поле. Наутро всё изменилось.
Адайн села, взглянула на Рейна и Кату, стоящих над ней, левую руку прижала к траве, а правую стала сгибать в причудливых жестах. Несколько секунд ничего не происходило, но затем между пальцев показался маленький росток, и он становился всё больше.
— Совет скрывает слишком многое.
Росток превратился в большой красивый цветок с нежно-синим бутоном. Адайн сжала руки вместе и сделала ещё несколько жестов — уже двумя ладонями.
— В Арлии знают о магии. На северных и южных островах знают о ней. А в Кирии это — детская сказка, воспоминание из века Аша и Яра.
Бутон раскрылся и показал ярко-синее соцветие. Адайн взмахнула рукой, и лепестки осыпались. Рейн уставился, точно заворожённый.
Адайн поднялась и несколько раз качнулась с носка на пятку.
— Магия реальна. В Арлии она переплетается с наукой, и там есть удивительные вещи. Я знаю, я говорила с моряками и торговцами. Они всё видели своими глазами, но у нас не принято рассказывать о таком. Стоит заикнуться, сразу услышишь: это фантазии и все они от демона.
Адайн отставила ногу назад, наклонила плечи и снова стала складывать руки в быстрых жестах. Цветок становился всё выше, толще. Не выдержав веса, он склонился к земле. Огромный зелёный стебель всё полз и полз вперёд, как змея.
Он добрался до ноги, оплёл её и стал взбираться выше. Рейн попытался вырваться, но его сжало мёртвой хваткой. Адайн топнула ногой. Из земли взметнулись ещё два стебля и оплели запястья Рейна.
— Прекрати это! — крикнула Ката.
Рейн изо всех сил дёргался, но после каждого движения стебли сжимались всё сильнее. Сердце бешено билось в груди. Перед глазами снова появился мальчишка, привязанный к дереву на школьном дворе.
Адайн подошла к Рейну, приподнялась на цыпочки, заглянула в лицо и сказала:
— Смотри, какой силой мы могли бы овладеть, а вместо этого превратились в овечье стадо. Неужели ты хочешь быть его частью? Неужели тебе не хочется стянуть с овец шкуру, превратив их в волков? Вот их настоящая суть.
— Я с тебя стяну шкуру, — прорычал Рейн. — Отпусти меня!
— Лучше одежду, я позволю, — Адайн подмигнула Рейну и снова согнула руки в ловком жесте. Стебли упали на землю. Рейн покачнулся и упёрся руками в колени.
— Адайн, ты переходишь границы! — воскликнула Ката и встала перед девушкой. — Хочешь казаться сильной, так лучше сделай что-нибудь умное, а не своей зеленью играй!