Черный Баламут. Трилогия
Шрифт:
Он просто знал.
Уходя, Дрона представил, как поле боя оживает за его спиной. Нет, не процессией мертвых тел, радостью упырей-пишачей! Оживает пламенем былой схватки, смерчем празднества битвы, грохотом и звоном, криками и лязгом…
Так это бывало в снах-искусах.
Вот: повсюду в беспорядке разбросаны одежды, украшения и оружие героев, а также знамена и доспехи. Тела пестреют золотом и сталью, обагренные кровью, они подобны грядам облаков, несущих молнии. Неисчислимые безглавые туловища еще встают сгоряча, тщетно пытаясь вернуться в пучину свирепого боя, -и
Дрона вздохнул и пошел дальше.
Он не знал, что за его спиной медленно тает снег. Течет ручейками, омывая тела убитых людей и животных отчего кажется, что все они шевелятся. Пытаются встать, вернуться к существованию, наполнить пространство стрелами, огласить поле кликами - замедли шаг гость из Второго Мира, вернись… Брахман-из-Ларца уходил, но стоило ему оглянуться, и он увидел бы: лица и тела половины воинов миг за мигом, черта за чертой становятся иными - щуплые, низкорослые, с высокими скулами и взглядом, напоенным черным покоем, они все более походили на живых.
На конкретного живого.
Зеркало шевелилось за спиной Дроны, и вороний грай наотмашь бил в спину.
Нет.
Он не обернулся.
Будучи уверенным, что сумеет вернуться сюда, когда только пожелает.
Если так - к чему оборачиваться?
С дальнего холма за крохотной фигуркой наблюдал человек.
Худой, жилистый, он теребил сухими пальцами кончик собственной косы, и взор его тек жидкой смолой.
– Удивительно, - наконец сказал человек сам себе.
И повторил после долгого молчания:
– Удивительно. Шутишь, Синешеий? В следующий раз бери брахмана, да? Или…
Не договорив, человек подобрал с земли топор на Длинном древке и начал спускаться с холма.
На полулунном лезвии, горбя холку, беззвучно мычал белый бык.
Я старый дурак.
Я старый чувствительный дурак, восьмидесяти пяти лет от роду, который так и не научился сдерживать свои чувства.
89
Хима- зима, ноябрь-январь.
Я плохой брахман.
Вон он, хороший брахман, идеальный, наилучший из возможных, идет по территории обители, прощаясь и благодаря всех. Да, он не минет никого, каждому сказав строго отмеренное количество благочестивых слов… Закон будет соблюден, а Польза несомненна.
Ко мне он подошел первому.
Срок брахмачарьи истек, и он искренне поблагодарил своего Гуру, почтил Наездника Обрядов, припав к моим стопам, и так же спокойно он сказал, что идет искать знаний и заслуг, которых не нашел в здешней обители.
Он
Неделю назад нашу обитель покидал Друпада-Панчалиец. Покидал пышно, во главе явившегося за ним эскорта из многих колесниц, всадников и даже трех слонов. Наследник раджи Шальвы тоже вернулся от панчалов - рослый красавец с длинными, как у девушки, ресницами и способностью краснеть по поводу и без повода. Они были совершенно разные: Друпада и Шальвея [90] , порыв и смущение, огонь и вода - но оба: являлись залогами будущего союза двух государств,
90
Шальвея сын Шальвы.
Союз опоздал, потеряв всякий смысл, только им об этом забыли сказать.
И не мне разочаровывать великих царей. Обитель щедро одарили, я же выслушал прощальные речи Панчалийца, где он утверждал, что никогда не забудет меня и годы, проведенные в обители.
Первое было ложью, второе - возможно, правдой. Потом Друпада прощался с Брахманом-из-Ларца.
– Уйдешь странствовать?
– спросил он, явно имея в виду какой-то их давний разговор.
– Да, - сказал Дрона.
– А может, все-таки лучше ко мне? В Идущие Впереди?
– Не сейчас, - сказал Дрона.
– Когда-нибудь…наверно.
Их взгляды встретились.
– Закон соблюден?
– криво улыбаясь, бросил Панчалиец.
– И мы больше не увидимся? Или…
– Кто знает!
– Друзьями? Врагами? Равнодушными?
– Кто знает!
– еще раз повторил сын Жаворонка.
И, коротко поклонившись, удалился - он обещал младшему наставнику помочь в составлении комментариев к "Гимну постройки".
Он всегда говорит правду.
Друпаде он тоже сказал правду, хотя я бы предпочел ложь. Ложь о том, что они обязательно встретятся, и непременно искренними друзьями, и будут рука об. руку идти стезей добродетели.
Увы, он никогда не лжет, маленький Брахман-из-Ларца…Я стою на пороге ашрама, смотрю вслед сыну Жаворонка, и слезы наворачиваются на глаза. Старческий взор, и без того подслеповатый, мутится, мир покрывается стеклистой пленкой, солнце походит на желто-коричневый сердолик, а деревья сливаются в стену небывалого дворца, чья крыша - небо.
Он уходит прямиком туда. В небо. Его путь, прямой и ровный, вне сомнений, приведет Дрону в райские сферы.
Откуда он и пришел к нам.
Почему же мне так грустно?
Не потому ли, что мой гонец вчера вернулся от отрогов Махендры, лучшей из гор? Вернулся, так и не сумев разыскать Раму-с-Топором. Вернулся ни с чем Хотя нет, у его поисков был один довольно-таки странный результат. Согласно моим указаниям, не найдя Рамы, гонец встал на первой же поляне, воззвал к Шиве-Горцу и выкрикнул свое послание в пустоту.
Просто так.
Громко.
Прося Палача Кшатры явиться в нашу обитель и обратить свое внимание на юного Дрону.
Когда гонец углубился в лес, покидая Махендру, на его пути обнаружился миробалан, к стволу которого был прибит пальмовый лист.