Черный Баламут. Трилогия
Шрифт:
И существо скороговоркой забормотало себе под нос какую-то несуразицу.
Дрона сразу узнал жертвенную формулу из Яджур-Веды, но он и не представлял, что ее можно так перекрутить и исказить. Похлеще, чем перекручены над головой ветки-уроды! Он даже шагнул было вперед, чтобы вслушаться в хриплое бормотание, понять, разобраться… но не успел.
Друпада с удивлением и тревогой взглянул на своего товарища: тот вдруг застыл, словно окаменев, и, казалось, даже дышать перестал.
– Порядок!
– удовлетворенно рыкнул незнакомец, облизываясь.
Язык у него был на редкость длинный и розовый. Сокровище, не язык.
– Пор-р-рядочек! Ну, как вам мой замечательный
– И хозяин леса направился к попятившемуся Друпаде.
По дороге незнакомец все время менялся. Вот еще на предыдущем шаге он больше всего напоминал здоровенного тигра, который удосужился встать на задние лапы и нацепить на полосатые плечи человеческую голову. А сделал шаг, и тело у него почти человеческое, разве что шерстью поросло, зато башка уж точно тигриная - скалит в усмешке желтоватые клыки, сверкает глазищами-топазами… Махнул когтистой лапой - глядь: а это уже обычная рука, зато теперь хвост тигриный по траве волочится, и не поймешь - то ли в глазах рябит от черно-рыжих полос, то ли майя-иллюзия морочит, насмехается…
– Кимпуруша [86]– сдавленно прошептал царевич, Упираясь спиной в корявый ствол.
– Он самый!
– радостно оскалилась ему в лицо пасть.
– Узнал, красавчик?! Итак, я жду ответа: кто вы такие и чего шляетесь в моем лесу?
Друпада благоразумно решил на время забыть о Гордости и ответить кимпуруше.
К чему понапрасну злить оборотня?
– Мы из Шальвапурской обители. Спутника моего зовут Дрона, сын Жаворонка, а я…
– Птенчик, стало быть, - хмыкнул кимпуруша перебив Друпаду и опуская на плечо царевичу тяжкую лапищу, отчего Друпада невольно присел.
– Ладно птенчик пускай постоит там, а с тобой мы побеседуем красавчик! Кто здесь вопросы задает, еще помнишь?
86
Кимпуруша- "почти человек" (санскр.). Особая разновидность оборотня.
– Помню, - честно ответил Друпада.
– Ты.
– А кто на них отвечать будет, знаешь?
– Понятия не имею.
– Друпада слегка осмелел решив: раз оборотень вступил в беседу, то возможное поедание двух юношей отменяется.
Или по крайней мере откладывается.
– Сейчас поимеешь!
– раскатисто захохотал кимпуруша.
– Ты и ответишь, красавчик! С чувством, о толком, с расстановкой! Дошло?!
Дошло не сразу. Сбивало обращение "красавчик". Знаете ли, с таким неприятным "р-р-р" и финальным "чик!".
Будто ножом по горлу.
– Я?! А… о чем ты хочешь спрашивать?
– О вечном!
– торжественно сообщил оборотень, убрал лапу с плеча царевича и отодвинулся на пару шагов.
Видимо, чтобы лучше разглядеть собеседника.
Стоит ли с ним о вечном толковать?
– Было мне вчера, понимаешь, видение. Или вещий сон. А ежели тебе такие слова не по нутру, то считай знамением и бросай моргать, красавчик! Привиделось, понимаешь, что в прошлом рождении был я повелителем вольных гандхарвов по имени Вишвендра, потомком великого Вишвавасу [87] . Но за преступную связь со многими замужними женщинами, богинями, демоницами, а также самками различных зверей…
87
Вишвавасу - Всеблагий, первый царь гандхарвов. Вишвендра - Всеобщий Индра.
Кимпуруша
– Короче, был я проклят божественным мудрецом Лучшеньким. Вот не помню: то ли я жену у него отбил, то ли дочку, то ли корову Шамбалу… Ладно, оставим! Был я, понимаешь, проклят и осужден родиться на земле в облике кимпуруши. Вот в таком… - Оборотень придирчиво оглядел себя с ног до головы и, похоже остался удовлетворен осмотром.
– Да, именно в таком.
– Ну и?..
– не выдержал церевич.
– Не нукай! Не запряг, - огрызнулся оборотень.
– Так о чем это я? Ах, да! Вот, значит, теперь в таком облике и живу.
– А ты точно был гандхарвом?
– на всякий случай поинтересовался Друпада, чуявший, что весь этот разговор кимпуруша завел неспроста.
– Мало ли чего по ночам снится! Может, переел на закате, вот оно и сказалось!
– Точно!
– заверил его тигрочеловек.
– Был гандхарвом! Песни до сих пор люблю. Хочешь, спою?
– Может, после?
– с надеждой осведомился Друпада.
– Можно и после, - покладисто согласился оборотень.
– На сытый желудок и поется веселей… Баб опять же люблю, совсем как Вишвендра! Часто люблю. И всяких. И по-всякому. Тех, которые совсем бабы, тех, которые не совсем бабы, иногда тех, которые совсем не бабы… а также с хвостом и без. Ну и еще там…
Отставной гандхарв не стал уточнять, кого он еще любит и как.
А Друпада не стал переспрашивать. Было ясно, что кимпуруша любит всех, кого ему удается изловить. Пищу тоже можно сперва любить, а потом кушать.
Впрочем, вслух этого царевич не сказал.
– Так что склонности есть, - подытожил оборотень.
– Но не это главное! Главное, понимаешь, другое. Явился мне в вещем сне тот самый мудрец Лучшенький, что меня проклял! Живьем приперся, о трех головах и шести руках, и объявил в три глотки: мол избавишься ты, приятель, от проклятия и вновь станешь повелителем гандхарвов! Только сперва должен ты съесть заживо достойного юношу благородного происхождения, выслушав предварительно ответы на свои вопросы. Понял, красавчик? Или повторить?
– Странное искупление!
– выдавил Друпада, чувствуя, как в желудке начинает подтаивать кусок льда. Слушать от других байки про встречи с чудовищами-недотепами и смертельную игру в вопросы-ответы было гораздо интересней, чем участвовать в них самому. Опять же…
Государству панчалов из-за похотливого гандхарва и прихоти мудреца Лучшенького светила потеря наследника.
– Странное, - со вздохом согласился оборотень.
– Ну, съесть кого - это еще понятно. Так ведь обязательно благородного происхождения! Вопросы опять же… Но мудрецу виднее. С трех голов смотрит… Так что разуй уши и слушай вопросы. Вопрос первый: как стать знатоком Вед? Как… это… пострига… постигается великое? Как обрести сподвижника? И откуда черпается мудрость?
Закончив сию тираду, которая явно далась ему с трудом, кимпуруша облегченно вздохнул. Убрал со лба тигриную шерсть, обнажив вполне человеческую кожу, вытер вспотевший лоб и снова оброс шерстью.
– Это один вопрос или четыре?
– уныло поинтересовался Друпада.
– Один! Но из четырех частей!
– с раздражением фыркнул оборотень.
– Ты что, совсем дубина? Таких простых вещей не понимаешь, да?
На "дубину" Друпада обиделся. Все-таки имя Друпада, сиречь та же "Дубина", но изреченное на благородном языке, существенно отличалось, на взгляд царевича, от дубины вульгарной, да еще на гнусном диалекте Пайшачи. И Друпада решил: если они с Дроной благополучно выберутся из этой передряги, то он непременно учинит охоту на зловредного оборотня.