Чёрный дождь
Шрифт:
— Вы ищете семью Сидзума? — догадался он.— Они вместе со своей приемной дочерью Ясуко переехали в Фуруити. Там фабрика, где работает Сидзума.
— Все трое здоровы? — спросил Ватанабэ.
— Да. Только у Сидзума на левой щеке небольшой ожог. Ничего страшного. Вы не беспокойтесь.
Накао начертил на земле угольком план, как добраться до Фуруити, и Ватанабэ тщательно перерисовал его в записную книжку. Они шли, сверяясь с планом и расспрашивая прохожих, пока не добрались до станции Ямамото. Оттуда электричкой доехали до Фуруити. В конторе фабрики им сообщили наш новый адрес. У нас в доме они оказались уже за полночь. В их рассказе меня удивило только одно. Ведь я виделся с Накао после прихода родственников. Почему
Сигэко и Ясуко сказали, что видели в Сэнда-мати разбросанные под сосной листья и бутылку из-под уксуса. Обоим запомнилась яркая этикетка, где была изображена деревенская девушка с развевающимся алым шарфом. Сигэко еще удивилась, как бутылка осталась целой, хотя кругом — сплошные развалины. Странным казалось и то, что на земле валяются зеленые плоды кэмпонаси. Почему же я ничего не заметил? Я не думал, что моя мать окажется такой предусмотрительной: пошлет плоды, чтобы умилостивить дух усопшего сына. В детстве я очень любил эти плоды и часто, не дожидаясь, пока они созреют и упадут, сшибал их камнями. Камни, увы, не всегда попадали в цель. Бывало, что они обрушивались на крышу нашей бани, и тогда мне крепко доставалось от отца. По-видимому, мать этого не забыла.
Гости рассказали, что к моей матери заходили многие соседи и знакомые. Они якобы хотели справиться о нас. Однако тон, которым они вели разговоры, свидетельствовал о том, что они пришли выразить свое соболезнование. Один лишь владелец мелочной лавки усомнился в нашей гибели.
— Слишком рано ставите вы фотокарточки на алтарь. Вот увидите, ваш сын жив и здоров. И его семья тоже,— сказал он матери и ушел, не выразив никакого сочувствия...
Назавтра мне предстояло подняться рано, я извинился перед гостями и ушел в соседнюю комнату...
Проснулся я с первыми лучами солнца и хотел было написать матери письмо, рассчитывая передать его с гостями, но внезапно нахлынувшие чувства и воспоминания не позволили мне выполнить это намерение. Наши гости еще спали, когда я вышел из дома, торопясь на первую электричку. Как и в прошлый раз, я доехал до станции Ямамото, а оттуда шел три километра пешком до моста Ёкогава. И вот я снова среди развалин. Вокруг хлопотали люди, разыскивавшие останки своих близких. Они то наклонялись к земле, то вдруг резко разгибали поясницу, то снова наклонялись — совсем как во время сбора устриц на мелководье. Переходя через мост Ёкогава, я опять увидел ту самую лошадь, которая стояла возле своего мертвого хозяина. Теперь от нее остался один скелет. Чуть ниже по Течению двое — должно быть, отец и сын — набирали воду в посудину из жести, свернутой наподобие кулька. Такой же посудиной черпали воду две пожилые женщины с другой стороны моста. Время от времени, устав, они прислонялись к каменной набережной. Тут же они устроили себе жилье: вколотили в щели между камнями несколько жердей, покрыли досками, циновками и кусками рифленого железа — и готово. От дождя и града, во всяком случае, спастись можно. Вверх по реке виднелось еще несколько таких навесов.
В Сиридзая-тё, около моста Лион, я заметил двух молоденьких девушек, должно быть, сестер. Они сидели на груде битой черепицы и горько плакали.
К балюстраде каждого моста, который я переходил, приклеены были сотни, тысячи бумажных объявлений, сообщавших, где находятся родственники и как с ними связаться. Некоторые объявления были написаны углем на каменных тумбах. Перед ними, словно перед витринами крупных газет с последними новостями, толпились люди. Иногда подходил какой-нибудь незнакомец, приклеивал бумагу и поспешно уходил прочь. Тексты на этих объявлениях были очень краткие, но давали неплохое представление о том, кто их писал, о его горестях и бедах.
Вот некоторые из тех, что я видел на мосту Мотокава; я переписал их в блокнот.
«Коносукэ,
«Мама, папа! Сообщите, где вы находитесь. Маюми. Мой адрес: г. Хацукаити, Сакуро, г-н Абэ».
«Сын разыскивает отца. Хацуэ, г. Хаппонмацу. Яити Синитаки».
«Синдзо Ватанабэ жив и здоров. Адрес: Мидории, Сигэки Сэхара».
«Беспокоюсь о своих сокурсниках. Буду приходить каждый день в десять.
Тайдзо Огава, класс 2 «а», Промышленный колледж».
«Дедушка, бабушка и Эмико пропали без вести. Сёдзи и Пацуё! Приходите к. г-ну Токуро Ида в Окава-тё. Ясуока».
«Г-н Икуо Нисигути из Камия-тё! Сообщите Ваш нынешний адрес, чтобы я смог вернуть Вам долг. Ваш знакомый из Накахиро-тё».
«Яэко! По возвращении, в Футю мы остановились у Михара. Отец...»
Пока я читал, мухи не давали мне покоя, и в конце концов, отмахиваясь от них полотенцем, я бросился бежать, но сразу же запыхался и перешел на обычный шаг. Глядя по сторонам, я поражался, как быстро разрослась сорная трава в щелях между развалин и среди камней, служивших для украшения сада. Сорняки вытянулись так высоко вверх, что не могли держаться прямо и склонялись под собственной тяжестью. Неужели на их рост повлиял взрыв этой бомбы?
Однажды заезжий агроном рассказывал в своей лекции, что если выращивать рис в слишком глубокой воде, клетки стебля от соприкосновения с водой начинают непомерно разрастаться, и стебель ложится. По его словам, это научно доказанный факт. Неужели такой же эффект может иметь мгновенное воздействие света, звука или тепла? Бомба убивает людей, но мухи от нее размножаются с невиданной быстротой, растения растут как на дрожжах. Еще вчера я видел во дворе харчевни, где кормят китайской лапшой, новые ростки банана — само дерево свалило взрывной волной — длиной в полтора фута. Сегодня они достигают уже добрых двух футов. Я родился в деревне и знаю, как растут деревья, но такого я еще никогда не замечал.
Харчевня эта была мне хорошо знакома. Во время моей службы на армейском продовольственном складе я каждое воскресенье ходил туда ужинать. Владелец называл меня «боссом». Но не в том дело. После того как начались перебои с продовольствием, хозяин харчевни по моей просьбе потихоньку снабжал меня лапшой из своих запасов. Он готовил изумительно вкусную лапшу с мясом и овощами с приправой из индийского кари [18] . Обо всем этом я и вспоминал, измеряя пальцами молодые ростки банана. Внезапно из-за камня выглянул хозяйский терьер. Я попробовал подозвать его свистом, но пес не подошел ближе, даже не завилял хвостом, лишь пристально глядел на меня. Видимо, он убежал с началом пожара, а когда вернулся, его встретили негостеприимные развалины. Удивительно, как он жил, где находил пищу в этой выжженной безлюдной пустыне. Пес страшно исхудал, его шерсть сбилась в комки, стала черно-бурой. Я хотел было дать ему кусок рисового колобка, но раздумал. Чего доброго, еще увяжется за мной, а мне это ни к чему. Пусть сам о себе заботится.
18
Кари — специя в виде порошка, употребляющаяся в Индии для приготовления блюда, которое также называется «кари».