Черный клинок

ван Ластбадер Эрик

Камивара разложил на столе несколько пакетиков с кокаином, и, когда отвернулся, чтобы понюхать первый, Джонсон опять принялся освобождать от пут свою правую руку. Он сумел продвинуть ее под крышкой стола к тому месту, где грузчики при переносе мебели нечаянно повредили доску. Его супруга, зацепившись как-то новым платьем за это место, месяцами пилила мужа, требуя заделать щель. Теперь же зазубренная расщелина могла оказаться спасительной. Он двигал кистью взад-вперед, стараясь перепилить тонкую веревку на запястье.

– Вам лучше подойти к другой стороне, пока еще пакетики не опустели, – посоветовал Камивара Суме. Он сунул палец в нос

и слизнул затем с него налет белого порошка. – Одно скажу наверняка: товар высшего качества.

Стоя в стороне, Сума по-прежнему напряженно смотрел в окно кухни в ожидании чего-то и ничего не ответил.

С огорченным видом Камивара вновь повернулся к Джонсону:

– А вы не присоединитесь?

Джонсон замер и не сказал ни слова в ответ.

Камивара уставился на него широко раскрытыми глазами.

– То, что вы задумали, не получится, – сказал он и повернулся опять к столу с пакетиками кокаина. – Кокаина маловато для нашего мероприятия. Здесь потребуются более сильные средства.

С этими словами он вынул пузырек с бледно-оранжевым порошком, высыпал его в стакан с водой и размешал вместе с другими жидкостями, которые принес с собой. Затем он все расставил на столике.

Джонсон почувствовал, как перетерлась одна из веревок и соскочила с его правой руки. Не сводя глаз с японцев, он медленно двинул руку к выдвижному ящичку пониже крышки стола и, выгнувшись дугой, потянул его и открыл. Нащупав ручку столового ножа, он с чрезвычайной осторожностью вытащил его. Теперь у него в руке было оружие, скрытое от глаз японцев.

– Испей меня, – сказал с издевкой Камивара и ехидно улыбнулся, поднося стакан к губам Джонсона. Когда тот отхлебнул половину, он допил остальное.

– Ну, а теперь поцелуй меня, – кобенясь, попросил он.

Как только Камивара приблизился, Джонсон пустил ему в лицо струю жидкости, которую держал во рту не глотая, тот замешкался, а он, взмахнув столовым ножом, вонзил острие в руку японца и пригвоздил ее к деревянной крышке стола.

Камивара широко открыл рот, но не успел произнести ни звука, так как Джонсон исхитрился воткнуть ему в глотку кляп из своих шортов. Но тут пришлось вскрикнуть от удивления Джонсону. Он приподнялся, уставившись на руку Камивары, пронзенную ножом между костей так, что были задеты сухожилия и нервы. «Быть того не может», – не поверил он своим глазам, но из колотой раны не показалось ни капельки крови.

Голова у Камивары теперь завертелась будто на шарнире, а черные непроницаемые глаза изменились в цвете и стали такими же, как в те мгновения, когда он замораживал Джонсона. Зеленоватые полумесяцы, казалось, бросали свет на его лицо, принявшее зловещее выражение дьявольской мощи. Он изрыгнул из глотки кляп.

Теперь атмосфера в кухне стала совсем иной, наполнившись каким-то оживлением, и Джонсону стало ясно, что кто-то еще, невидимый, прячется тут же.

Глаза у Камивары стали огромными, как два солнца, и Джонсон ощутил, как от них исходят какие-то лучи, проникающие сквозь его кожу, просачивающиеся через мускулы и поражающие мозг.

Задыхаясь, Джонсон грохнулся на стол, тело его задергалось в конвульсиях. Где-то глубоко внутри него возникла пронзительная, обжигающая боль, которая, как ему показалось, перекрыла доступ кислорода в легкие. Немыслимым выпадом он дернулся к ножу, желая лишь одного – вонзить его в сердце Камивары.

– Так вот чего ты хочешь, – ухмыльнулся тот. – Ну что ж, возьми его.

Джонсон затрясся,

глаза его вылезли из орбит. Столовый нож шевельнулся и начал сам по себе выходить из руки Камивары, затем повис, замерев, в воздухе.

– О господи!

Камивара лишь ухмыльнулся.

Джонсон зажмурился, ожесточенно мотая головой из стороны в сторону в напрасной попытке развеять видение. Все, что теперь проделывал с ним японец, оказывало невероятное действие. Он попытался вздохнуть поглубже, но, похоже, забыл, как это делается. Перед глазами замелькали какие-то неясные пятна, а обмен веществ в организме ускорился вдвое или втрое. Рот его открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды, но с каким-то странным звериным звуком.

Начались галлюцинации: он все-таки проглотил несколько капель адской смеси, приготовленной Камиварой, и вот теперь сказывалось ее действие. Он понемногу каменел, одно видение сменялось другим...

Джонсон в последний раз сделал попытку вскрикнуть:

начало мучить удушье. Он широко открыл рот и попытался захватить хоть немного воздуха, но ничего не получилось, будто он из космической капсулы вышел в безвоздушное межзвездное пространство.

* * *

Вулф и Чика поехали по Первой авеню, держа направление на западные восьмидесятые улицы. Не доезжая квартала до дома комиссара полиции, они остановились. Вулф бывал уже в этом доме вместе с Бобби и знал дорогу, поэтому уверенно повел Чику к входу в цокольном помещении из серого камня, через который можно пройти прямо на задний двор Джонсона. Черные чугунные ворота оказались запертыми, но Вулф легко сбил замок. То же самое он проделал и с дверью, выходящей на маленький цементированный дворик. В доме было тихо. Он повел Чику вниз по длинному коридору в сад, расположенный позади дома. В дальнем его конце они остановились перед высоким забором, за которым находился задний двор комиссара. Вулф толкнул незапертую калитку, Чика прошла вслед за ним, и они очутились на заднем дворе. Миновав кусты акации, Чика придержала Вулфа за руку:

– Там что-то неладно.

Они быстро поднялись по ступенькам к задней двери и, стремительно войдя в кухню, услышали тяжелые хрипы задыхающегося Джонсона. Вулфу бросилось в глаза неподвижное лицо Джонсона. В одно мгновение он увидел и оценил обстановку: распростертый на обеденном столе голый комиссар, мертвая женщина, привязанная к холодильнику, японец, направивший взгляд на комиссара, и зависший в воздухе кухонный нож.

– Боже Всемогущий!

Вулф только лишь глянул на японца и сразу признал в нем того самого маляра, с которым беседовал в душе своего офиса и перед которым так извинялся. Теперь он понял все.

Он увидел, как расширились глаза азиата, тонкие серпы зеленоватого люминесцентного света появились на их радужной оболочке. «О Боже!»

– Камивара! – крикнула Чика и повернулась к Вулфу: – Отойди и предоставь его мне!

– Нет, – твердо сказал Вулф. – Этот подонок следил за мной. Я сам с ним рассчитаюсь.

Камивара резко извернулся и выскочил в дверь. Вулф ринулся за ним в темный коридор, готовый в любую минуту отразить нападение.

– Давненько не виделись, мозгляк сраный, – произнес Камивара и с силой ударил Вулфа ногой по бедру. Вулф не сдержался и крякнул от пронзившей его боли. От удара он дернулся, потерял равновесие и увидел злорадную ухмылку на лице японца. Оперевшись о стену, Вулф нанес молниеносный ответный удар тыльной стороной ладони.