Чёрный Корпус. Отряд "Зеро"
Шрифт:
Домой.
Света в окнах нет, значит, Маринка на ночной смене. Поднялся пешком, не так высоко - пятый этаж, а ходьба немного отвлекала от тяжких мыслей. Электронный замок открылся почти бесшумно - качество и на заказ, как всё в доме. Толкнул дверь, шагнул в мягко осветившийся коридор и не сразу понял, что не так.
На белом, под мех, покрытии стояли серебристые туфельки. Маринкины. Дома, значит. Ладно. Она умница, в душу не полезет. Странно, что без света, рано для сна. Говорил же ей, не ставь...
Поднятые туфли я не уронил. Швырнул. На модные ботинки. Чужие.
Быстрым шагом, прямо в обуви по покрытию, в спальню. Распахнуть дверь, рявкнуть: "Свет!"
Вот мрази...
– А? Что?
– Заспанная Маринка села на нашей кровати. На МОЕЙ кровати. Натуральное дерево, ручная резьба, всю квартальную премию за неё грохнул. А эти... Эти...
Маринка неуверенным движением отвела с лица спутавшиеся чёрные пряди. И увидела.
– Ой! Лё... ша...
– Мм? Что?
– Димка сел следом.
– Чёрт... Лёха...
Спокойно, Лёха. Спокойно.
– Пять минут.
Жест красноречивей всяких слов. Маринка выкарабкивается из-под одеяла, торопливо одевается. Руки у неё заметно дрожат, даже бюстгальтер застегнуть с первого раза не может. А бельё красивое. Шёлковое, с ручной вышивкой. По её настоянию купил, не пожалел. Всё для этой твари делал. Верил ей, сочувствовал, что в ночные смены часто ставят, планы на будущее совместное строил да радовался, что не ревнует, когда допоздна задерживаюсь. Теперь понятно, почему.
Чуть не женился на этой бляди, дурак.
И Димон хорош. Подсидел. И подлежал. Друг.
То-то он в последнее время к Крымскому бегал да от встреч после работы делами отговаривался. Наверняка узнавал, когда меня выпрут, чтобы место занять. И этой сучке напел...
И про приказ в курсе был. Иначе с чего ради раньше времени с отпуска бы вернулся.
Я знал, что он завидует моим успехам. Но не думал, что настолько. Верил болтовне про дружескую конкуренцию.
Вот и получил по яйцам, откуда не ждал.
Совсем со счетов списали, мрази.
Только закружило Димочке голову карьерой, и забыл, что отстранение - не арест.
Маринка, испуганно сжавшись, проскользнула мимо, прихватив в охапку одежду из шкафа - сколько успела. Остальное тоже не залежится. Тварь...
Спокойно, Лёшка. Спокойно. Ты и так в неприятностях.
– Лёха, давай поговорим, - сидит на кровати, едва прикрыт и нагл. Охамел вконец, сука.
Только это - мой дом. Здесь я хозяин.
– Вон.
– Ну и дурак, - встаёт, одевает бельё.
– Я тебе говорил, не закусывайся с Иванычем, не спорь, а ты привык, что весь такой правильный, всё тебе на блюдечке: и награды, и бабы, и место... Тоже мне, кавалер ордена Отваги, почётный стрелок, лучший сотрудник отдела... Тьфу! Иванычу давно надо было докладную на твоё отстранение накатать. Гордого из себя корчишь, а сам в ОСБ Рахманову подлизываешь...
Я не успел до конца осознать, что рука сама шарит на поясе в поисках изъятого "УД". Но ещё успел увидеть, как Димка бросил модную пёструю рубаху, заорал: "Лёха, не надо!" - и краем сознания отметил истошный женский визг.
А потом всё исчезло в накрывшей меня алой ярости.
– Спокойно, капитан, спокойно.
Сильный и уверенный голос надо
И сразу ярким пятном окровавленный обрывок пёстрой рубахи под самым носом.
Шлемов... Сука...
– Николай Павлович! Он опять!
– Двойную дозу, быстро! Агрессия в красном секторе!
Укол в шею.
И темнота.
Глава 3. Эх, Лёха...
Резкий грохот привёл меня в чувство. Сквозь чёрную пелену медленно доходило, что это грохот чем-то твёрдым по железу. Следом за звуком по мозгам ударил запах. Не казармы, хуже. С трудом открыл глаза и мысленно выругался.
Два на два метра. Нары, биотуалет и намертво привинченный к полу стол. Железная дверь с наружным глазком, наверху - скрытая камера. Напротив двери под самым потолком узкое - рука с трудом пролезет, - зарешёченное окошко.
Одиночка.
Ёёё...прст...
На попытку пошевелиться всё тело отозвалось таким воплем боли, что снова уткнулся лицом в невозможно пахнущую постель.
Но этого оказалось достаточно.
– Очнулся, - голос за дверью, писк электронного замка - и в камеру заходят двое в гражданке, в сопровождении охраны. Парни в броне, с оружием. Смешно. Я с трудом могу приподнять голову, не то что побег устраивать.
– Алексей Витальевич, - один из двоих, похожий чем-то на Семёна, со скучающим видом достаёт медицинский чемоданчик, кладёт на стол.
– Я поставлю вам несколько уколов. Это обезболивающее и успокоительное. Потом вас проводят в лазарет на перевязку и обследование.
Ясно. Болен не смертельно, потому на больничку не отправили. Пока единственная приятная новость. А кто второй?
Непрезентабельный тип в гражданке поймал мой взгляд. Низенький, чуть округлый, с зализанными волосами, длинным острым носом и маленькими глазками, он походил на умную и хитрую крысу.
– Гомзяков Василий Петрович, следователь по особо важным делам, Чёрный Корпус, подразделение Икс-три.
Чёрт... Это уже не ОСБшники. Это - хуже. Вот это я вляпался - мама не горюй. Что же такого я натворил?
Доктор подходит, быстро всаживает в плечо один за другим два шприца. Охрана все время держит меня на мушке. Боль проходит, и в голове все яснее.
– Можете сесть, - следак не спускает с меня взгляда. Доктор отступает к двери. На всякий случай. Я медленно сажусь, только сейчас замечая на себе серую робу. И впервые вижу свои руки. Сплошняком в тонкой плёнке биогеля. Ну и ну. Это я от души кому-то надавал...