Чёрный Корпус. Отряд "Зеро"
Шрифт:
Покурить бы...
– Вы помните, что вчера случилось?
– Следак не сводит с меня острого, цепкого взгляда. Крыса канцелярская.
Отрицательно качаю головой. Не помню. Василий, как его там, не удивлён. Вынимает электронный блокнот, просматривает.
– Капитан Донников Алексей Витальевич, тридцать лет, уроженец Земли, исполнитель по делам, связанным с крупными суммами, в подразделении Зет-два, - короткий взгляд на меня исподлобья.
Ну, я это. Дальше давай.
– Вчера вы были отстранены от занимаемой должности до окончания проведения служебной проверки для решения вопроса о возбуждении
Отстранение... Чёрт...
Киваю. Язык во рту здорово опух, но воды мне никто не даст. Как и сигареты. Чёрт.
– Хорошо, - следак снова утыкается в свой блокнот.
– Ознакомившись с приказом, о чём в деле имеется копия упомянутого документа, вы оставили форму, закрыли кабинет и сдали ключ. Соответствующие документы также имеются в деле. Желаете ознакомиться?
Качаю головой. К сути давай.
– Как хотите. Вы сможете ознакомиться с ними до судебного процесса в присутствии вашего адвоката.
Ого. Уже и дело состряпать успели. Да не томи ты, крыса чёртова! Чего я наворотил?!
– По пути домой вы купили в круглосуточном магазине самообслуживания бутылку коньяка "Нао" емкостью 0,25 литра, стоимостью 450 кредитов, и две пачки сигарет марки "Звезда" стоимостью 50 кредитов каждая.
Не знаю, что там мне вкололи, но изнутри поднималось глухое раздражение. А шаги он не посчитал? От работы до дома? Ещё и про сигареты напомнил, гад.
– Гхм, - доктор словно уловил моё состояние.
– Я попрошу вас заканчивать побыстрее. У меня график. А Донникова надо обследовать на предмет психической вменяемости.
– Да, конечно, - следак покосился на доктора.
– Так вот, при возвращении домой вы застали там вашу сожительницу, Веселову Марину Игнатьевну и вашего сослуживца Шлемова Дмитрия Александровича...
Шлемов... МРАЗЬ!!!
– Сидеть!
– мне в грудь уперлись два ствола "АКС", в плечо вонзилась новая игла, и тело свела дикая судорога. Чтоб вас всех!..
– У вас очень высокий уровень агрессии, Алексей Витальевич, - Гомзяков внимательно наблюдал за моими мучениями.
– Просто удивительно, что служба психологической безопасности столько лет оставляла это без внимания. Так вот, я продолжу. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, вы затеяли драку, в ходе которой нанесли Шлемову Дмитрию Александровичу тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья. Веселовой Марине Игнатьевне вы нанесли побои и словесные оскорбления, её жизнь и здоровье вне опасности. Ваша бывшая сожительница вызвала службу безопасности, при задержании вы оказали жестокое сопротивление, нанеся сотрудникам повреждения средней тяжести. Это вы помните?
Я медленно перевёл взгляд с белого потолка на него. Судорога отпустила примерно на середине этой речи. Алкогольное опьянение... Это не помню. Я хотел выпить, но не пил. А Шлема я почти грохнул... Чёрт...
Жаль - не добил.
Лучше вышка с моральным удовлетворением от сделанного, чем почти пожизненное с мечтами о восстановлении справедливости.
Следак мой взгляд понял по-своему.
– Ну что ж. Я так понимаю, без адвоката вы отказываетесь отвечать на вопросы?
Снова кивнул. Отказываюсь. Потому как вляпался по горло.
Гомзяков убрал блокнот.
– Это не последняя наша встреча, Алексей Витальевич. Как понимаете, я вас не допрашивал, просто пояснил вам ситуацию. Допрос состоится, как только разрешит ваш лечащий врач и будет готово заключение о вашей психической вменяемости. Так что не прощаюсь, - он изобразил улыбку.
– До скорой встречи.
Следак вышел из камеры, а охранники, по знаку доктора, надели на меня наручники, подняли и повели на осмотр.
Осмотр ничего хорошего не принёс. Многочисленные побои, на груди глубокие порезы, тоже залитые биогелем, лёгкое сотрясение, разбитые в кровь руки, трещины в рёбрах. Доктор не стал сволочить и дал мне воды, увидев мой бедный язык.
А вот уколов мне досталось ещё несколько штук. Когда все лечебные дела были закончены, доктор продезинфицировал руки.
– Зачем пил-то?
– Я не пил, - опухоль после всех вколотых лекарств спала. Но пить, как и курить, хотелось ужасно.
– Дайте воды.
– Говоришь - не пил, - доктор протянул стакан с дистиллировкой.
– А у самого - сушняк. В крови у тебя алкоголь был. Первым делом на анализ взяли.
В крови. Чёрт. Я провёл рукой по плёнке биогеля на груди.
– От лекарств сушняк. В кармане бутылка была. Внутреннем.
Доктор проследил за моим жестом и присвистнул.
– Ну, это ты, брат, влип тогда. Петровичу - ему плевать, пил ты или грудью стеклотару раздавил. Нашли алкоголь в крови? Нашли. Пункт "а" тебе.
– Знаю.
Доктор усмехнулся.
– Что ж ты, капитан, взбесился так? Десять лет безупречной службы псу под хвост из-за бабы. Ну да ничего, бывает. Состояние как? Готов на вопросы отвечать?
Из-за бабы... Чёрт... Покурить бы...
– Эк тебя потряхивает, - доктор внимательно смотрел на меня.
– Под кого косишь?
Кошу? Взгляд на руки - мелко вздрагивают и нервно. Терпи, Лёха, терпи. Некуда деваться.
– Курить хочу.
– Это нельзя.
– Знаю.
– Сколько лет-то?
– Чего... сколько?
– Куришь.
– Тринадцать.
– А в день?
– По-разному. Пачку, две.
Любопытно-профессиональный взгляд меняется на сочувственный. Отошёл, пошарил в своём лекарственном хозяйстве, вернулся с маленьким шприцем.
– Что это?
– Никотин. Раствор, разумеется. На сутки тебе хватит. Могу блокиратор поставить, если хочешь. Сидеть-то тебе долго.
– На сколько блокиратор?
– На трое суток.
Трое суток с ватной головой? Сейчас? Лучше ломка.
– Никотин.
Чёрт... А ведь полегчало. В голове прояснилось. И руки не дрожат.
– Вменяемый я. Аффект был.
Доктор засмеялся.
– Ишь ты, хитрый какой! У всех тут - то аффект, то самооборона, то припадок, - он кивнул мне на кресло с датчиками.
– Садись. Проверим твой аффект.
Проверка-тест заняла около двух часов. Доктор то шутил, то мрачнел, разглядывая данные на своём мониторе. В итоге - махнул рукой.