Черный Кровавый Триллиум
Шрифт:
— Оставь меня! Только если ты уйдешь, я поверю, что ты не хочешь разлучить меня с Народом! Я не позволю тебе оказывать на него давление!
— Кади, слишком поздно.— Великая Волшебница подняла голову и указала на открытую дверь.— Взгляни!
Кадия высунула голову из дверного проема, не обращая внимания на крупные капли дождя. Сквозь густой туман были видны расплывчатые островки света: к селению приближались четыре каноэ с факельщиками.
— Они на подходе.— Кадия бросила на сидевшую в глубине хижины сестру взгляд, полный горечи.— Ты останешься и будешь отговаривать их? А если
— Я не собираюсь делать ничего подобного, но, будь уверена, я все услышу и увижу.
С этими словами Великая Волшебница исчезла. Все еще дрожа от ярости, Дама Священных Очей спрятала меч и спустилась по шаткой лесенке на плавучую площадку. Она поймала брошенные ей канаты и подтянула лодки. Глашатай Закона Нессак со своими старейшинами занимала первые три каноэ, в последнем приплыли Джеган, Лумому и несколько старых вайвило.
Кадия подождала, пока все они поднимутся по лесенке, а потом последовала за ними в гостевую хижину.
Среди уйзгу не было ни одного, кто был бы выше восьмилетнего ребенка. Внешним обликом они напоминали Джегана, но только еще ниже и тщедушнее. Их уши были чуть шире, чем у ниссомов, золотистые глаза с нарисованными вокруг разноцветными кругами — чуть больше, а зубы — чуть острее. Шерсть, покрывающая их лица и тела, лоснилась от жира, ладони были липкими от защитной слизи. На всех уйзгу были простые набедренные повязки из травы, Глашатай же была одета более богато: короткая голубая юбочка, маленький золотой ошейник, украшенный драгоценными камнями, два тонких золотых браслета; глаза обведены тремя белыми каемками.
Нессак подняла обе лапы с когтями, приветствуя Кадию, и заговорила на диалекте уйзгу:
— Дама Священных Очей, я долгие часы провела в беседах с друзьями, живущими в Гиблых Топях. Хонебб разговаривал с провидицей Фролоту из ниссомов, Крамассак поговорила с Шасту-Ша из вайвило, а Гурраб связался с глисмаками. Всем этим народам мы передали ваши слова. Теперь послушаем, что они ответили... Гурраб!
Маленький важный уйзгу подошел к Кадии и поздоровался с ней:
— Мне было трудно уловить смысл всей той болтовни, которую обрушили на меня обитатели леса. Но, кажется, Дама Священных Очей, они с удовольствием Присоединятся к вам и будут воевать с людьми.
Глаза Кадии просияли, она распрямилась.
— Благодарю тебя, Гурраб.
— Крамассак! — окликнула Глашатай.
Женщина-уйзгу говорила более вразумительно:
— Престарелая Шасту-Ша, которая во время отсутствия Лумому-Ко возглавляет свой народ, заявляет, что вайвило последуют за Дамой Священных Очей на битву... в том случае, если какой-нибудь народ их расы, кроме глисмаков, тоже будет воевать.
Кадия взглянула на Лумому-Ко и его воинов, улыбаясь. Но вождь вайвило не ответил улыбкой, он бесстрастно смотрел на пылающий костер.
— Хонебб, твоя очередь,— сказала Нессак.— Что говорят ниссомы?
— Провидица Фролоту,— заявил мужчина-уйзгу,— посоветовавшись со своим племенем, доводит до вашего сведения, что народ ниссомов будет и дальше придерживаться мирных отношений с людьми.
Лицо Кадии окаменело. Она повернулась к Нессак.
— А что скажут уйзгу?
— Должна быть откровенной с тобой.— Нессак говорила добродушно, но твердо,— Мы знаем, что глисмаки поссорились с людьми и что время от времени люди несправедливо обращались кое с кем из ниссомов. Нам известно, что вайвило предпочли бы продавать драгоценную лесную продукцию людям из южного Вара, которые обещают более высокие цены, а не Двум Тронам, как вынуждены делать сейчас. Но все это можно исправить мирным путем, поэтому мы не хотим войны. У уйзгу нет никаких претензий к людям. Наши жилища расположены в самой отдаленной части Гиблых Топей, и единственные наши враги — это отвратительные скритеки, но даже эти чудовища редко беспокоят нас в последнее время.
Остальные уйзгу закивали головами и одобрительно заворчали.
— Но ведь придут злые люди! — крикнула Кадия.— Два Трона неминуемо падут перед армиями Рэктама и Тузамена. В Лаборноке будет новый король — тот самый Осоркон, который некогда жег ваши деревни и убивал ваших детей. Он превратит в рабов всех, кто живет в Рувенде,— если вы не последуете за мной, не сразитесь с людьми и не превратите эту землю в страну Народа. Колдун Орогастус торжественно поклялся, что оставит нас в покое...
— Мы не верим Орогастусу,— мягко сказала Нессак.— Мы и тебе не верим, когда ты говоришь, что единственный выход для нас — в войне.
— Ничего лучше придумать нельзя! — отчаянно воскликнула Кадия.— Я никогда не обманывала вас! Я посвятила вам всю свою жизнь! Я люблю вас...
Нессак подошла поближе и взглянула на нее с сожалением:
— Я не думаю, что ты намеренно говоришь нам неправду. И мы всегда будем любить тебя. Но мы больше не можем допустить, чтобы ты руководила нами. Пусть цветок сделает тебя мудрее.— Она указала на амулет Кадии.— Я говорю не об этом кровавом цветке, а о другом, о том, что был у тебя раньше!
Она развернулась и, сопровождаемая остальными уйзгу, вышла в бурную ночь.
Кадия безумными глазами оглядела тех, кто остался.
— А ты, Лумому-Ко?
Высокий вождь вайвило приблизился к ней и преклонил чешуйчатое колено.
— Госпожа! Три Луны трижды худели и толстели — и все это время мы доверчиво следовали за тобой. Но теперь мы просим освободить нас от службы. Другие народы приняли решение, и мы подчиняемся ему.
— Я... я...— Слова застревали в горле Кадии. Но она не станет плакать, не потеряет контроль над собой.— Идите,— наконец удалось ей проговорить.
Лумому-Ко поднялся, поклонился и увел своих воинов.
Все еще не веря в то, что произошло, Кадия смотрела им вслед. Потом покачала головой, опустилась на один из плетеных стульчиков и снова стала подбрасывать папоротник в огонь.
— А ты, Джеган? — спросила она тусклым голосом.— Ты тоже покинешь меня?
Маленький старый охотник-ниссом вышел из тени, где он стоял, наблюдая за происходящей сценой, и вскарабкался на стульчик, стоящий рядом с нею. Он открыл свой поясной мешочек и стал копаться в нем. Кадия ждала, что он ответит.