Черный лебедь
Шрифт:
Сама мысль о браке с ним наполняла меня отвращением.
— Простите, — сказала я, — Но я не могу думать о браке.
— Возможно, я слишком поспешил.
— Нет, дело не в этом. Я не хочу замуж. Я благодарна за ваше отношение ко мне, но выйти за вас замуж не могу.
— У вас есть время подумать.
— В этом нет необходимости. Никакие размышления не заставят меня передумать.
Жан-Паскаль нахмурился. На меня опять нахлынуло беспокойство. Я была уверена, что в гневе он страшен.
Он сел на скамью, свирепо глядя на озеро.
Дьявол начал
Я сказала:
— Смотрите! Лебедь подплывает!
Я встала, готовясь отступить, поскольку знала: как только мы дадим ему понять, что не собираемся приближаться к берегу, лебедь вернется на середину озера.
Жан-Паскаль тоже встал, но отступать не собирался. Он огляделся в поисках оружия, быстрым движением сломал ветку с ближайшего дерева и подошел прямо к кромке воды. Лебедь взлетел и попытался атаковать Жан-Паскаля, яростно отбивавшегося от него.
Некоторое время было неясно, на чьей стороне перевес, но потом Жан-Паскаль овладел ситуацией.
Лебедь, очевидно, понял это и, неожиданно развернувшись, улетел на середину озера, где его спокойно поджидала подруга.
Я была напугана. В этой умышленно спровоцированной атаке я увидела определенный смысл. Жан-Паскаль был сердит, даже разъярен — из-за меня, конечно, из-за моего отказа. Ему нужно было на ком-то выместить свой гнев, и для этого он избрал лебедя.
Меня била дрожь. Было что-то маниакальное в том, как он обращался с этим прекрасным существом.
Возможно, он представлял, что избивает меня?
Я направилась к замку. Жан-Паскаль догнал меня, как всегда улыбающийся и учтивый.
— Настало время дать Дьяволу урок, — сказал он.
Я ничего не ответила, и он добавил:
— Люси, я не считаю ваш отказ окончательным ответом. Подумайте об этом, хорошо? Обещайте мне хорошенько подумать. Только представьте, что это может значить для вас. Мы будем счастливы вместе, Люси, я знаю. Обещайте серьезно подумать об этом.
Я понимала, что поступаю трусливо. Но я находилась в его доме, была его гостьей, и к тому же меня сильно потрясла только что разыгравшаяся сцена.
Я не смогла признаться в неприязни, которую к нему испытывала, поэтому кивнула в знак согласия.
Мне хотелось бежать отсюда, но я не знала, как это сделать. Сюда мы приехали вместе с Белиндой. Решусь ли я пуститься в обратное путешествие одна? Смогу ли все объяснить Белинде? Она не поймет.
Я пыталась отрепетировать свой монолог. Что-то вроде:» Твой отец предложил мне выйти за него замуж. Я не согласилась, поэтому не могу оставаться в его замке «. Нет, так не пойдет. Белинда скажет, что я дура, если отказала ее отцу. Я уже представляла ее комментарий:» Да это же будет просто великолепно для тебя. Мой отец богат и влиятелен. Что же касается тебя, Люси, вряд ли тебя можно назвать троянской Еленой или Клеопатрой. Тебе следует выйти за человека старше тебя. В тебе самой есть какая-то старческая рассудительность. Молодым людям это не нравится.
Как объяснить ей, что он пугает меня, что моя плоть протестует, когда он оказывается рядом со мной! Я и не представляла, что он собирается жениться на мне.
Нужно бежать отсюда, и побыстрей.
Самое лучшее; что можно было сейчас придумать, — это уединиться и поразмышлять обо всем. Но если прогуливаться по парку, то есть вероятность лицом к лицу столкнуться с Жан-Паскалем. Я спустилась на конюшню и сумела выехать из дома незамеченной.
Через некоторое время я обнаружила, что направляюсь к дому Фицджеральдов. Довериться им во всем я, разумеется, не могла, но чувствовала необходимость побыть в их обществе и ощутила огромное облегчение, встретив их. Оба ехали верхом, очевидно, куда-то по своим делам. Они радостно приветствовали меня.
— Вы хотели навестить нас? — спросила Филлида.
— Ну, не совсем. Я просто подумала, что будет очень приятно встретиться с вами…
— Несомненно. К сожалению, мы сами отправляемся с визитом. Какая жалость!
— Приезжайте завтра во второй половине дня, — сказал Роланд. — Мы будем дома.
— С удовольствием. В какое время?
— В два… нет, в половине третьего.
— Спасибо, до завтра.
Они помахали мне руками и отъехали. Мне стало немножко легче. Я намеревалась обдумать свое положение, не желая принимать поспешных решений.
Возможно, я смогу посоветоваться с ними относительно возвращения домой. По пути сюда всеми вопросами занимался Жан-Паскаль. Мне предстояло пересечь всю страну, причем мое знание языка было далеко от совершенства. Я не была уверена в поездах и тому подобном. Мне нужна была помощь. Вряд ли стоило обращаться за ней к Жан-Паскалю. У меня было такое чувство, что он попытается воспрепятствовать моему отъезду.
Я сомневалась, следует ли объяснять Фицджеральдам мотивы моего поспешного отъезда. Нужно было подумать, все взвесить, и задержка с разговором на сутки устраивала меня.
Кое-как удалось протянуть этот день. Я сидела как на иголках, думая о том, смогу ли я бежать так, чтобы Белинда и Жан-Паскаль ничего не узнали.
На следующий день сразу после ленча я отправилась к Фицджеральдам и удивилась, обнаружив у них гостью. Это была молодая женщина, показавшаяся мне знакомой. Услышав ее имя, я все вспомнила.
— Это мадам Карлеон, — сказал Роланд, — Она — наша соседка.
— Я с нею познакомилась, — объяснила Филлида, — и это было большой удачей для меня.
— Как вы знаете, Филлида хорошо умеет это делать, — добавил Роланд.
Теперь я припомнила подробности знакомства с мадам Карлеон. Это была та самая молодая женщина, при появлении которой в холле замка Жан-Паскаль выразил явное неудовольствие.
— Это мисс Люси Лэнсдон, — представил меня Роланд.
— Я очень рада нашей встрече, — сказала мадам Карлеон по-английски, но с сильным акцентом.
— Я тоже, — ответила я.
— Мы уже встречались в замке Бурдон, — продолжала она.