Черный Легион: Омнибус
Шрифт:
Пленник поднимает глаза. В его взгляде непокорство, однако оно не в силах полностью скрыть удивление от имени, которое произнес мой брат. Впрочем, мы — Эзекарион. Единственные, кому дозволено называть Магистра Войны по имени.
Рядом со мной стоит Телемахон, который наблюдает, скрестив руки поверх нагрудника. Его разум закрыт для меня, и мне этого довольно. Прошло девять лет с последнего раза, когда я пытался его убить. Семь с последнего раза, когда он пытался убить меня.
— Будь немного сдержаннее, брат, — говорит он Леору. — Он может
У Телемахона самый красивый голос из тех, что мне когда-либо доводилось слышать. Голос, которым можно сотрясать души и очищать сознания — мягкий без примеси слабости и сильный без надменности. Даже треск помех вокса не в силах нарушить плавную интонацию.
— Хайон, — произносит Магистр Войны. Услышав собственное имя, я оборачиваюсь и смотрю на Абаддона, который единственный из нас стоит под дождем с непокрытой головой. Тем из нас, кто обладает шестым чувством, трудно долго глядеть на него.
— Эзекиль, — откликаюсь я, уже отводя взгляд.
— Что ты посоветуешь?
Ему известно, что я устал от этой войны. Я не раз грозил, что заберу свой флот и отправлюсь впереди Легиона, преследуя иную добычу. Лишь по просьбе Магистра Войны я остался с ним здесь, на передовой.
— Брат, если ты хочешь, чтобы я прорицал судьбу по его внутренностям, то советую обратиться к Белому Провидцу или Плачущей Деве.
Я рискую бросить на него еще один взгляд. В лучах угасающего солнца его глаза нездорово блестят янтарем. Под мертвенной кожей паутиной переплетаются вены, раздутые той силой, которая насыщает его бессмертную плоть.
Я слышу, как его меч начинает нашептывать мне, и понимаю, что смотрел слишком долго.
Я немедленно вновь оборачиваюсь к пленнику. Воин — капитан своего ордена с жидкой кровью — дрожит от приближения смерти. Одно из его сердец уже отказало. От него сильно пахнет кровью, даже сильный ливень и злой ветер не могут скрыть этого. Дыхание скрежещет в наполовину разрезанном горле.
— Я не нуждаюсь в пророчествах на его предсмертных муках, — говорит мне Абаддон и сам шагает вперед. Он кладет искривленные клинки-косы Когтя на плечо пленному. — Почему ты позволил взять тебя?
Брат-капитан поднимает голову и… плюет на когтевидные клинки оружия, которое прикончило примарха.
Леор издает мрачный булькающий смешок. Смех Телемахона сладкозвучен, он призывает остальных смеяться вместе с ним. Даже я чувствую, как рот расползается в улыбке от последнего акта непокорности воина. Дождь смывает едкий сгусток слюны с изогнутого адамантия.
Лишь Абаддон, как кажется со стороны, остается не затронут весельем, хотя я чувствую, как его сознание в миг неприкрытой искренности испускает импульс удовольствия. Он приседает возле пленника под хоровой скрежет и стрекот сочленений доспеха.
— Это смягчило твой стыд? — спрашивает он у капитана. В голосе жестокая учтивость. Практически… доброта. — Этот небольшой всплеск злобы. Маленький акт неповиновения. Он смягчил твой стыд от того, что ты умираешь, не исполнив свой долг?
Капитан снова плюет, на сей раз — в лицо Магистру Войны. Абаддон улыбается, пока ручеек сбегает по щеке.
— Вот, братья, те дети с жидкой кровью и прочищенным разумом, которых Империум породил в наше отсутствие. Те, кто унаследовал за нами.
Раздаются новые смешки. Капитан искренен в своем непокорстве, однако он демонстрирует гордость не перед той аудиторией.
— Когда-то, — говорит ему Магистр Войны, — мы были ангелами. Не вне имперского закона. Выше него. Не защитниками человечества. Его владыками.
Капитан делает последний вдох, готовясь плюнуть в третий и последний раз. Абаддон не дает ему такой возможности. Магистр Войны с практически любящей медлительностью погружает один из когтей в грудь космодесантника, разрезая сердца, легкие, мышечную ткань и позвоночник с неторопливой ласковостью.
— Слышишь эти вопли? — мягко произносит он. — Крики на границе твоих гаснущих чувств? Боги идут за тобой, герой. Идут за твоей душой.
Абаддон вынимает коготь и целует умирающего воина в лоб — словно полководец бронзового века, благословляющий одного из своих избранных воителей.
— Спи, отважный защитник человечества. Никчемная жизнь близится к завершению, и ты отправляешься за своей наградой в Море Душ.
Он поднимается на ноги. Лишившись поддержки, тело капитана заваливается в грязь. Но прежде, чем отвернуться, Магистр Войны приостанавливается.
— Хайон, — обращается он ко мне.
— Брат.
— Ты можешь найти демона, который поглотил душу этого воина?
Ему известно, что я могу. Он спрашивает, сделаю ли я это.
— Будет исполнено, — говорю я.
— Благодарю тебя. Свяжи его внутри трупа и брось к остальным Дваждырожденным.
О Чёрном Легионе
Легион предателей
Черный Легион за десять тысяч лет своего мерзкого служения Хаосу сотворил множество кровавых дел: от массовых убийств до колоссальных разрушений. Под суровой властью Абаддона Разорителя легион поднялся до ужасающих высот, став одним из самых злейших врагов Империума.
В последние дни Ереси Гора легионы предателей непрестанно отступали: Магистр Войны пал, а мечте, связанной с завоеванием Империума, не суждено было сбыться. Настолько страшный и неизгладимый след оставило предательство Гора, что у тех, кто окунулся в объятия Темных богов, не было даже шанса на прощение, искупление и тем более возвращение. Преследуемые своими бывшими братьями, предатели сбежали туда, где царил сам разрушающий Хаос, — в Око Ужаса. Среди этих отступников находились разрозненные группы выживших Сынов Гора и их величайший предводитель Эзекиль Абаддон.