Черный Лотос
Шрифт:
– Отлично, – сказал Сано. – Ты займись Хару, а я поищу застенки, подземные норы и следы злодейского заговора. – Помолчав, он добавил: – По-моему, нам обоим нужно расслабиться. Как насчет горячей ванны перед ужином?
Рэйко кивнула, натянуто улыбнувшись. Сано же, ведя жену по коридору, твердил себе, что дело не нарушит их семейной гармонии. Все будет хорошо.
9
Средствами, данными мне,
Я исторгну все сущее из пропасти
заблуждений
И велю следовать закону
Черного
Сутра Черного Лотоса
Дальний звон колоколов возвестил приход зари. Босоногая, в белом кимоно и шароварах, Рэйко стояла в саду, держась за рукоятку меча на поясе. Лицо ее было обращено к блеклому небу с ползущими по нему тучами. В усадьбе царили тишь и полумрак. В воздухе повисла влага, на траве посверкивали капли росы. Рэйко сосредоточила мысли на энергии, растекающейся по телу из жизненного центра в середине живота. Одним резким движением она выхватила меч и принялась размахивать им, разя и уклоняясь от невидимого противника. Поначалу меч казался ей непокорным, а движения давались с трудом после долгих недель без тренировок. Скоро ее одолела одышка, она взмокла, однако почувствовала, что к ней возвращаются прежние навыки.
Рэйко дала зарок практиковаться ежедневно, как делала до беременности. Этот ритуал принес ей успокоение и укрепил силы. Теперь можно было трезво обдумать их с Сано вчерашний разговор. Она наконец поняла, откуда взялась ее тяга к опровержению веских доводов против Хару.
Доказательство собственной правоты стало для нее делом чести. Рэйко по-прежнему полагалась на свой ум и интуицию, хотя знала, что не может действовать в угоду себе. Ее вера в невиновность Хару подпитывалась подозрениями в адрес Черного Лотоса.
Рэйко развернулась, нырнула под воображаемый удар и рассекла свою неуверенность, вставшую перед ней стеной. Они с Сано распутают это дело и представят убийцу суду. Вместе.
Когда Рэйко прибыла в монастырь храма Дзодзё, одна из сестер доложила ей, что Хару в саду.
Оставив спутников у ворот, Рэйко взяла привезенный с собой сверток и обошла строение. Галечная дорожка и пожелтевшая трава выглядели уныло под пасмурным небом. Ветерок принес запах дождя, и монахини засуетились, снимая вывешенное для просушки белье. Внезапно Рэйко услышала голос Хару, визгливый, испуганный, а следом грубый мужской окрик. Она обежала небольшую шеренгу сосен и у маленького пруда в огороженном садике увидела Хару, прильнувшую к большому валуну. Какой-то священник склонился над ней, уперевшись обеими руками в каменную глыбу.
– Отстаньте!
Хару пыталась вывернуться, но человек крепко прижал ее к камню. Он был рослый и жилистый, лет сорока; на голых руках и шее вздулись тугие мускулы. Еще у незнакомца был низкий, покатый лоб, широкий нос, полные губы и выступающий подбородок!
– По-хорошему ты не захотела! – прорычал он. – А теперь мое терпение лопнуло!
Он сомкнул свою лапищу у Хару на шее и сжал. Девушка резко подалась назад и сильно ударилась
– Спасите! – закричала она.
Рэйко выронила сверток, метнулась вперед и схватила священника за руку. Та оказалась горячей и твердой, словно металл из горнила.
– Что вы делаете? – Рэйко смогла разглядеть шрамы, исполосовавшие лысину незнакомца. Самый заметный из них шел от угла глаза и поперек уха, заканчиваясь выпуклым наростом, напоминающим ящерицу.
Рэйко содрогнулась от отвращения, силясь оттащить священника от девушки.
– Прекратите!
Он уставился на нее сверху вниз. Вокруг его рта пролегали резкие морщины. Глубоко посаженные глаза угрожающе смотрели из-под насупленных бровей. Священник взмахом руки отшвырнул Рэйко в сторону. Затем снова повернулся к Хару, еще сильнее сжав ей горло.
Крики Хару перешли в полузадушенный сип, она впивалась ногтями в руки у своей шеи, но все было тщетно. Взбешенная Рэйко вытащила из рукава кинжал и ткнула сектанта острием в спину, приказывая отпустить девушку.
Священник даже не поморщился. И кровоточащие царапины, оставленные Хару, казалось, нисколько его не обеспокоили.
– Ты подожгла дом, – проскрежетал он, нависая над Хару. – Сознайся!
Лицо девушки побагровело, глаза в ужасе закатились. Потом до Рэйко долетел ее еле различимый хрип:
– Нет...
Рэйко не хотела нанести вред священнику, но иного способа спасти Хару не видела.
– Стража! – вскричала она. Прибежали пятеро ее спутников. – Взять его!
Усилиями телохранителей бонза мгновенно оказался прижатым к земле. Хару съежилась у валуна, держась за шею и кашляя.
– Он не причинил тебе вреда? – спросила Рэйко, тронув девушку за плечо.
Губы Хару дрогнули в благодарной улыбке, она покачала головой. Тогда Рэйко нагнулась над священником и приставила кинжал к его горлу.
– Кто вы такой? – сурово спросила она.
Повернув голову набок, служитель смерил Рэйко презрительным взглядом, как будто не он оказался в ее власти, а наоборот.
– Спрячьте нож, – произнес он. – И велите меня отпустить. – По его тону явствовало, что он не скажет ни слова, пока она не подчинится.
Рэйко убрала кинжал в ножны, укрепленные на руке, и кивнула стражникам. Те рывком подняли священника на ноги и окружили его плотным кольцом на случай, если он решит напасть снова.
– Кто вы? – повторила вопрос Рэйко.
– Меня зовут Кумасиро. – Он устремил на нее злобный немигающий взгляд. Его голос звучал подобно рокоту землетрясения.
– Из храма Черного Лотоса?
Священник коротко кивнул, но скривился в презрительной усмешке.
– А вам-то какое до этого дело?
– Я Рэйко, жена сёсакан-самы, главного следователя при сёгуне, – ответила она, замечая оттенок тревоги в глазах Кумасиро. – Я уполномочена расследовать недавний пожар. В какой должности вы состоите?
– Я заместитель первосвященника Анраку и его старший помощник в делах внутренней безопасности.