Черный обходчик

Криптонов Василий Анатольевич

Олесе как будто косой по коленям чиркнули. Как стояла — так и упала обратно на кровать.

— Умница, доченька, — похвалил я. — А теперь слушай и мотай на ус. Изольда, наверное, была с тобой чересчур обходительна и планировала игру вдолгую, поэтому ты не совсем вдупляешь, что происходит. Объясню предельно коротко и доступно: жизнь свою ты уничтожила. Так, как было, уже не будет. Но ты здесь. А это значит, что в жизни ты сделала какое-то, может быть, одно, но правильное действие. Не знаю, что это было. Копеечку подала голодающему. Библию на подтирку рвать отказалась. Не дала мужу порубить ребёнка на холодец. Не знаю и знать не хочу. Важен факт: ты здесь.

И здесь ты либо прекращаешь строить из себя принцессу и открываешься к диалогу, что помогает тебе вознестись и обрести вечное счастье, либо сидишь на жопе ровно, пока не растворишься в пространстве естественным путём. Можешь орать, кидаться на стены, требовать позвать администратора, выбрасываться из окна. Мне плевать. Для себя реши, чего тебе хочется. Хочешь наверх — говоришь со мной так, чтобы мне не хотелось оторвать тебе голову. Это называется вежливость. В цивилизованном мире широко практикуется, попробуй. Напрягаться в любом случае осталось недолго. Итак, я могу быть уверенным в том, что ты, Олеся, поняла наши с тобой расклады?

Олеся съёжилась, втянув голову в плечи, ещё где-то на середине моей речи. А когда я закончил, она всхлипнула.

— Дошло, — кивнул я. — Это хорошо. Будем считать, что первичный контакт установлен. Сегодня я уйду, вернусь завтра, и мы начнём всё с чистого листа.

Глава 7

Я встал и подошёл к двери. Уже положил руку на ручку, когда меня настиг голос Олеси:

— Вот и все ко мне так. Всю жизнь!

— А тебе мама в детстве не объяснила, что жизнь — это суровая штука, где никто ни с кем не цацкается? — спросил я, обернувшись.

— Нет! — с вызовом крикнула Олеся. — Потому что она меня любила! Она меня до седьмого класса в школу собирала и провожала, пока не… Пока не…

Тут Олеся уже категорически разрыдалась. Я вздохнул и, оставив дверь, вернулся к ней. Опустился на корточки.

— Извини, — сказал, коснувшись олесиной руки. — Против тебя лично я ничего не имею. И все, кто с тобой так себя вёл — тоже.

— Че… чего? — сквозь слёзы посмотрела на меня Олеся.

— Людям свойственно видеть внешнюю оболочку, а не душу. Никто тебе зла не хотел. Просто тебе было страшно, ты шипела и пряталась. А люди, видя это, считали тебя опасной, потому сторонились.

Она меня слушала. Как будто даже не собираясь обложить матом.

— Дерьмово всё сложилось, — продолжал я. — Но ведь были у тебя в жизни какие-то светлые моменты?

— Не было. Никогда…

— Да не верю. Люди даже в концлагерях умудрялись что-то светлое находить. Иначе человек просто не живёт.

— Да может, в концлагере мне и лучше было бы. Там хоть… со всеми вместе…

— Так ты скоро будешь со всеми вместе, — вдруг сказал я.

— Ч-чего?

— Там, — показал я наверх, — все. Их гораздо больше, чем здесь. И они тебя ждут. Зовут. И ты к ним рвёшься. Надо-то всего шаг сделать.

Олеся вдруг встала и сделала шаг. Я тоже поднялся, повернулся, и у меня язык к нёбу присох.

Подойдя к зеркалу, Олеся неуловимо изменилась. Я увидел девчонку лет пятнадцати. Симпатичную, с задумчивым взглядом и короткой мальчишеской стрижкой. А позади неё в зеркале появилась женщина, которой тут вообще быть не могло. Улыбаясь, она обнимала Олесю, прижимала к себе.

— Мам… — шёпотом, в котором не было ни хрипоты, ни грубости, сказала Олеся.

Она подняла руку, чтобы коснуться руки матери, которую видела в зеркале. Но просто положила себе на грудь ладонь. От места соприкосновения разлился свет. А потом истинный

Свет ударил сверху, сквозь потолок.

Я посмотрел на чётки, на которых образовалась седьмая бусина.

— А всё почему? — спросил я у пустой комнаты. И сам себе ответил: — Потому что я, чёрт побери, профессионал! Лучший в своей теме. И не надо вставать у меня на пути!

* * *

С Евой мы встретились на остановке и пошли к дому Михаила Ивановича.

— Ты чего так сияешь? — спросила Ева.

— Душу вознёс.

— Круто. Я сегодня тоже с одной начала… Только пока нифига не получается.

— Получится. Главное не зацикливайся на одном, смотри шире. Когда именно получится, ты всё равно не угадаешь. У меня вот три клиента… было. Так я был уверен, что первый легко вознесётся, со вторым придётся немного поковыряться, а с третьей, может, вообще ничего не выйдет. По итогу дня третья уже вознеслась, а к первому я завтра опять пойду. Парень контактный, адекватный, но чего-то пока на взлёт не торопится… О. А вот это нам повезло.

Я остановился, Ева тоже замерла.

Во дворе нужного дома трое девчонок прыгали через скакалку по очереди, что-то выкрикивая. Одна из них была — наша клиентка.

— Вон она, — показал я Еве. — Которая сейчас прыгает.

— Угу. А как её зовут?

Я пожал плечами.

— Всё, что могу сказать — не Верочка. Хотя дедушка думает, что так, но совершенно точно нет. Мы с Изольдой, когда выясняли, кто помогает Маэстро, в квартиру к ним вломились через призрачный мир. В дверь звонили — тишина. Решили, естественно, что нет никого, и вошли. А девчонка дома, ей просто не велели дверь чужим открывать. Увидела нас, и как завопит! Соседка прибежала, начала девочку звать из-за двери. И вот имя я не помню, блин! Но не Вера, точно. У меня бабушку Верой зовут, я бы запомнил.

— Угу, — повторила Ева. — Ну вы с Изольдой красавцы, конечно. И что ж вы делали?

— Да что обычно. Тут же обратно в призрачный мир рванули, девчонка нас видела-то — от силы секунду. Потом её мать и соседка совместными усилиями убедили, что показалось. Что никаких чужих людей в квартире не было и быть не могло.

— Ясно. И так, получается, всегда и надо действовать?

— Нет.

— А как надо?

— Надо не попадаться! То, что случилось — форс-мажор, до которого лучше не доводить. Чем меньше людей видят, как ты шастаешь в призрачный мир и обратно, тем лучше.

Ева фыркнула.

— Что?

— Да я на паблик подписана, про мистический Смоленск. Знаешь, кто такой Призрачный Рэпер?

— Понятия не имею.

— Окей, даю подсказку. У этого парня дреды.

Я внимательно посмотрел на Еву. Не. Не похоже, что прикалывается.

— Да ладно?!

— Ну, тебе ссылку на паблик прислать?

— Рэпер, — убито повторил я.

Ева расхохоталась.

— Напиши там: «Всё вы врёти, я ни такой!» Фурор произведёшь.

— Фурор мне Николай произведёт. Есть мнение, что даже без прелюдий, сразу в лоб.

— А кто такой Николай?

Я вкратце рассказал. Коль уж Ева — одна из нас, должна знать, что среди обычных людей есть такие, кто знает о нашем существовании. И помогает, по мере сил.

Ева внимательно слушала и кивала. Вывод сделала неожиданный.

— С дредами ты знатно палишься, конечно.

— Почему?

— Потому что девчонка тебя узнала.

Я обернулся. Внучка Михаила Ивановича прекратила прыгать и смотрела на меня.

— Ч-чёрт…

— Спокойно! Без паники. — Ева хлопнула меня по колену. — Пока не позову, не дёргайся.