Черный обходчик
Шрифт:
— Правильное, — отрезала Ева. — Только что теперь с этим предположением делать-то?
— Думать.
— О чём?
— Как заставить Михаила Ивановича поверить в то, что обещание он выполнил.
Ева пожала плечами.
— Да просто фотки со свадьбы показать. Или, думаешь, он решит, что фотошоп?
— А этот твой Николай от ментов отмазать может, если что? — прошептала Ева.
Мы с ней стояли в прихожей квартиры, где когда-то жил Михаил Иванович. Полина осталась с девчонками во дворе. Там появились ещё две подружки,
— Ты могла бы со мной не ходить, — огрызнулся я. — Дальше я и один бы справился. И отмазывать тебя не пришлось бы. Если что.
— Ага, — фыркнула Ева. — Самое интересное — один! Нет уж.
Она решительно направилась в ближайшую комнату. И торжествующе ткнула пальцем.
— Вот! Что бы ты без меня делал?
В этой комнате, видимо, жили родители Полины. Красивая мебель, удобный диван, горшки с цветами на подоконнике и этажерке. Среди цветов на этажерке расположились фотографии в рамках. В одну из них ткнула пальцем Ева.
Красивые и до невозможности счастливые парень и девушка в свадебных нарядах держались за руки, глядя друг на друга. Посмотрев на девушку, я подумал, что теперь знаю, как будет выглядеть Полина, когда вырастет.
— Хватаем и бежим? — азартно спросила Ева. — А потом вернём. Мы ненадолго, они и не заметят ничего.
— И что скажем Михаилу Ивановичу? Вот это — ваша выросшая внучка? Та, которую вы помните маленькой девочкой? На самом деле она уже взрослая и замужем — вот, смотрите?
— Ну да. А как ещё?
— Ну, представь: притащили бы тебе фотку незнакомой девицы. Ты бы поверила?
— Как это незнакомой? Ведь мама Полины тоже жила здесь, в этой квартире!
— Жила. Но с того момента, как вышла замуж, наверняка изменилась. Михаил Иванович вряд ли её представляет такой. — Я кивнул на фотографию.
— И что делать?
— Давай попробуем свадебный альбом поискать. Гостей ведь обычно тоже фотографируют. Любимый дедушка на фотках наверняка должен быть.
Альбом и вправду нашёлся, причём, быстро. На книжной полке. Выделялся слишком уж «книжным» корешком, как будто из декораций к какому-то историческому фильму. При ближайшем рассмотрении и вправду оказался переплетённым в кожу. Ну или в кожзам, фиг его знает.
Вряд ли альбом часто открывали. Страницы слиплись и при попытке их разлепить издавали душераздирающий звук полиэтиленовой агонии. И фотографий, в масштабах такого альбома, было, прямо скажем, хрен да маленько. Ну объективно: сколько контента можно выжать со свадьбы?
Торжественная тётенька читает речь. Обмен кольцами. Поцелуй. Танец. Покатушки на машинке. Голуби. Застолье. Опять поцелуй. Танец. Папа зажимает в углу тётю Наташу. Муж тёти Наташи выходит с папой на улицу «покурить». Пьяный мужик заснул в салате, кстати, кто это. Вот, в принципе, и всё — едва ли на треть альбома.
— Замах на рубль, удар на копейку, — подытожил я, быстро просмотрев контент.
— Чего?
— Ничего. Забираем.
Уже
— Всё-таки я не понимаю. Деменция — она ведь в голове. Почему душа-то продолжает загоняться?
— Ну тут видишь, какое дело… Разум душе всю жизнь какие-то границы ставит. Иначе нельзя, иначе жизни не получится. Ну, это как в спортзал прийти и просто руками помахать, без гантелей, без тренажёров — смысла нет. Эту жизнь человек зачем-то должен прожить так, чтобы душа себя проявила. А когда человек умирает, разум остаётся и продолжает свою работу, в которой уже нет смысла. Наша задача, как у сапёров: осторожно отключить правильного цвета проводки в нужной последовательности. У Михаила Ивановича разум под конец засбоил, там барьеров — мама не горюй. Если получится отключить — всё будет ок.
— А если не получится?
— Будет не ок, — вздохнул я.
Ева в ответ промолчала. Покосившись, я обнаружил у неё на лице признаки глубокой задумчивости.
— Ты чего? — толкнул я её локтем.
— Да ничего. Думаю, чем меня разум будет держать.
— Можешь даже не думать. Самолечением у нас заниматься не принято. А со стороны коллегам всё равно понятнее будет. И, к слову, это всё будет ещё ой как нескоро! Мы с тобой ещё на летающих скейтбордах погоняем. В космос слетаем.
— Угу. На скейтбордах, — фыркнула Ева. — Не. Знаешь, чего поняла? Я клиенткой быть не хочу. Вообще. Не хочу, чтоб со мной возились. Так что я подумаю.
— Думай, — разрешил я. — Дело полезное.
В ответ получил аналогичный тычок локтем. И тут подъехала маршрутка.
Глава 8
Мстислава вздрогнула, когда на стол перед ней упал тяжеленный фотоальбом, поперхнулась дымом и закашлялась.
— Господи-прости, ты чего творишь, малахольный?!
— Я чего творю?! — У меня от возмущения аж голос сел. — Это вы чего творите?! Сидите тут. Чаи гоняете. Курите, между прочим, что я решительно осуждаю, ибо вас могут увидеть несовершеннолетние!
Мстислава опасливо огляделась, но никаких несовершеннолетних в призрачном мире не обнаружила.
— Почему на ресепшене никого?! — довёл я свою обличительную речь до конца.
— Изольда…
— Я знаю, что Изольда в отпуске! Почему там нет Дениса, Вана, Кондратия, Харона, Аида, Персефоны, да кого угодно, блин?!
— Ты чего разоряешься-то? Объясни путём!
Выдохнув, я упал в кресло напротив Мстиславы и объяснил:
— У меня клиент пропал.
— Что-о-о?! — немедленно расправила плечи моя начальница. — Как пропал?
— Так и пропал. В номере нет, на крыше смотрел, по коридорам визуально тоже не светится, я по всем этажам проехал.
Орал я на Мстиславу, конечно, зря. Даже в лучшие времена здесь было за всем не уследить. Персонала не хватало. И злость (пусть и напускная) Мстиславы на Еву, выбравшую Заднепровье, была понятна. Помнится, в самом начале всей этой истории Изольда, будучи на ресепшене в реале, не заметила меня, выходящего в призрачном мире.