Черный орден СС. История охранных отрядов

Хене Хайнц

Это событие ошеломило генералов войск СС в неменьшей степени, чем политическое руководство СС. Гиммлер и Шелленберг в течение нескольких часов не могли прийти в себя, а затем учинили расправу над путчистами.

Именно это обстоятельство поставило перед историками трудноразрешимую загадку. Как могло случиться, что руководители СС, поддерживая в течение ряда месяцев тесные контакты с сопротивленцами и зная их многие тайны, были столь обескуражены событиями 20 июля? Некоторые теоретики выдвинули версию, лежавшую, как говорится, на поверхности, что их растерянность была наигранной. Ведь в случае успеха акции Штауффенберга они могли бы присоединиться к заговорщикам. Но это — лишь предположения, так как конкретных доказательств

нет.

Документация же руководства СС свидетельствует, что ни штаб рейхсфюрера СС, ни главное управление имперской безопасности практически ничего не знали о заговорщиках группы Штауффенберга. С движением 20 июля были связаны три группы: консервативных чиновников и отставных военных (Бек — Гёрделер); кружок христианско-консервативной интеллигенции и политиков-социалистов (Крайзау) и созданное лишь осенью 1943 года объединение молодых офицеров-фронтовиков (Штауффенберг). Деятельность и состав двух первых групп гестапо были хорошо известны. На группу Бека — Гёрделера даже велось досье. В отношении Остера шеф гестапо Мюллер предупреждал шефа абвера Канариса еще в 1943 году. В начале 1944 года были арестованы члены группы Крайзау во главе с графом Хельмутом фон Мольтке.

Группа же Штауффенберга действовала под прикрытием вермахта, куда ищейки гестапо доступа не имели.

Полковник фон Штауффенберг не казался шефу СС подозрительным. Он даже помог калеке снять шинель во время совместного посещения штаб-квартиры фюрера и поднес его тяжелый портфель, в который впоследствии и был заложен динамит для подрыва Гитлера. Гиммлер считал графа — а познакомились они только в начале июня 1944 года — способным штабным офицером, достойным повышения в должности и звании. Когда генерал-полковник Гудериан в середине июля сказал рейхсфюреру СС о намерении взять в генеральный штаб опытных офицеров-фронтовиков, в том числе и Штауффенберга, Гиммлер тут же заявил о своем согласии и обещал поддержать его кандидатуру при встрече с Гитлером.

Следовательно, Генрих Гиммлер ничего не знал о планах графа. Он был вне подозрений даже тогда, когда в 13 часов дня в спальный вагон рейхсфюрера СС ворвался его шофер, штурмбанфюрер СС Лукас, с криком: «Покушение на фюрера! Покушение на фюрера!»

В 12.42 бомба Штауффенберга сработала во время обсуждения положения на фронтах в штаб-квартире фюрера. За несколько минут до этого полковник спешно покинул помещение. Внешняя охрана задержала было Штауффенберга, но он дозвонился до дежурного офицера и был пропущен на выезд.

Когда Гиммлер примерно через полчаса после покушения поздравлял Гитлера со счастливым спасением, его подозрение пало на группу рабочих организации Тодта [149] , осуществлявших строительные работы на территории ставки, пойдя, таким образом, по ложному следу. Только лишь по прошествии некоторого времени он обратил внимание на дежурного телефониста — фельдфебеля, доложившего о поспешном отъезде полковника Штауффенберга. Тем не менее Гиммлер не принял мер по аресту графа.

149

О р г а н и з а ц и я Т о д т а — полувоенная правительственная организация, созданная в 1933 г. Занималась разработкой и строительством автомобильной и железнодорожной сети, а также возведением оборонительных сооружений, подземных командных пунктов, ставок и т. п., в том числе «Западного вала». Возглавлялась Фрицем Тодтом, а с 1942 г. — министром вооружений и военной промышленности Альбертом Шпеером.

Кто-то из офицеров штаб-квартиры фюрера позвонил Кальтенбрунеру и посоветовал уточнить у полковника фон Штауффенберга в штабе резервной армии на Бендлерштрассе, почему тот срочно покинул «Волчье логово». Шеф главного управления имперской безопасности последовал совету и послал в гнездо

заговорщиков оберфюрера СС Пиффрадера. Но Штауффенберг отказался с ним разговаривать и распорядился запереть его в одной из комнат.

Этот эпизод свидетельствует о беспомощности руководства СС, хотя охранные отряды НСДАП в течение ряда лет имели задачу подавления любых антигосударственных беспорядков, а полиция безопасности и СД вели борьбу с так называемыми врагами государства. Легенда об их бдительности и постоянной готовности была в результате этих событий развеяна и берлинское руководство СС фактически парализовано. Роты лейбштандарта не покидали казарм в Лихтерфельде, главное управление имперской безопасности на Принц-Альбрехтштрассе не получило никакого подкрепления, а его сотрудники с бессильным раздражением наблюдали в окна, как по улицам города маршировали подразделения вермахта, поднятые по сигналу заговорщиков — «Валькирия» — для окружения и изоляции правительственного квартала. Еще более беспомощными оказались отряды полиции и охранных отрядов в провинции и оккупированных районах Европы.

В 18.30 начальник штаба венского военного округа полковник Генрих Кодре получил телеграмму с Бендлерштрассе, в которой приказывалось арестовать всех важнейших чинов партии и полиции Австрии. В качестве обоснования этого распоряжения указывалось: «Бессовестная клика партийных деятелей, воспользовавшись моментом (покушением на Гитлера), попыталась ударить в спину частей, с трудом удерживающих фронт, чтобы захватить власть в собственные руки».

Вскоре по телетайпу был передан новый приказ путчистов: «Вам надлежит снять с должностей, арестовать и поместить в отдельные тюремные камеры гауляйтера, имперского наместника, министров, обер-президента, полицейских президентов, высших эсэсовских и полицейских чинов, руководителей гестапо… При возникновении сомнений в лояльности командиров подразделений и частей войск СС брать их под арест и заменять офицерами вермахта. Подразделения войск СС, которые откажутся вам подчиниться, немедленно разоружить».

Кодре в замешательстве прочитал берлинские распоряжения, так как ему пришлось брать всю ответственность за их выполнение на себя в связи с тем, что командовавший округом генерал был в отъезде, а заместителя не было на месте. Он нашел выход из положения, пригласив соответствующих чинов на совещание к командующему округом на 20 часов того же дня. Пришли все — высший эсэсовский и полицейский начальник Квернер, генерал-лейтенант полиции Шуман, заместитель начальника полиции безопасности и СД, комендант города по войскам СС и другие.

После того как он объявил собравшимся о сути дела, оборгруппенфюрер СС Квернер и полицейский президент Готцман заявили, что предоставляют себя в распоряжение нового режима. Так что осложнений с ними не было. Все остались под арестом в комнате для совещаний, коротая время за разговорами. Когда же около 21.30 из последнего телефонного разговора с Берлином стало ясно, что путч не удался, задержанные никакого гнева не проявили.

Военные извинились перед ними, сославшись на берлинские приказы, и вежливо распрощались. Как потом вспоминал Кодре, «никто из тогда собравшихся не выражал недовольства, хотя и имел на то право, будучи задержанным безосновательно».

Нечто подобное произошло и в Париже. Примерно в то же время, когда полковник Кодре в Вене прощался с «арестантами», мобильное подразделение 1-го полка по обеспечению безопасности и порядка под командованием подполковника Кревеля выступило для захвата парижских отделений гестапо и СД. Помощник военного коменданта Парижа генерал-майор Бремер лично арестовал высших эсэсовских чинов во Франции — Карла Альбрехта Оберга и Хельмута Кнохена. В 23 часа вечера оба уже сидели за бутылкой коньяка, слушая музыку, в запертой комнате гостиницы «Континенталь», а в 24.00 сотрудников полиции безопасности уже упрятали в камерах тюрьмы Фресне и казематах старого форта.